Жизнь и стремление к совершенству
Глава 1
Знакомство
В том году, когда мы переехали в новый для нас обоих город, отец развелся с мамой, она сама отказалась от меня, сказала, что я вообще не ее сын, потому что совсем на нее не похож, отец оформил все необходимые документы и мы уехали из большой и очень холодной Москвы. Отец не хотел, чтобы кто-то из родных знал о нашем бегстве, но однажды он вернулся с работы очень возбужденным, быстро собрал все наши шмотки, которые только могли уместиться в чемоданы. Помню только как я очнулся от тяжелого шума колес поезда, меня испугал старый дед, совершенной незнакомый.
- Где мой папа? Где мой папочка? - помню, что кричал я так громко, что разбудил весь вагон.
- Тихо, тихо, успокойся, - хрипло и немного покашливая утешал старик, - он пошел к проводнику, что-то узнать, он скоро вернется.
Помню как этот ворчливый старик превратился в ласковую няньку. Он сел рядом со мной накрыл одеялом и очень нежно погладил меня по голове напевая какую-то совершенно незнакомую для меня мелодию. Я уже засыпал и даже услышав голос только что вошедшего папы, так и не смог открыть глаза, сквозь сон я слышал лишь тихую беседу и покашливание старого попутчика.
Когда я проснулся и смог открыть глаза, первое, что я увидел - это своего папочку, он лежал на соседней кровати лишь немного посапывая. Мой отец был тем единственным, что создавало покой и уют в моем сердце. Я опустил голову со второго яруса кровати, старика там не было, взглянул в окно, отодвинув штору, которой его занавесили за ночь, каково же было мое удивление, когда я увидел бескрайние просторы, которые были заботливо укрыты мягким белым снегом, солнце ослепило глаза и я понял, что мы уже очень далеко от тех мест, где я родился.
Папа, папа! - дико кричал я, торопливо слазят со своего второго этажа. Помню как запрыгнув к нему на постель я долго его тряс пытаясь разбудить. Отец лишь устало мычал. Видя его неподвижность, я забрался к нему под одеяло и снова заснул. Не знаю, сколько тогда прошло времени, но меня разбудил его нежный голос:
- Саша, Сашенька! - нежно гладил меня по голове накрывая спину одеялом. Я слегка пошевельнулся и приоткрыл глаза, ничего не сказав я бросился отцу на шею, - тихо, тихо братец, а то задушишь отца. Лучше посмотри сюда, посмотри какая красота, - он открыл штору и размахивая руками показывал мне красоту белого чистого снега.
Мы ехали дня два, старый дед меня тогда многому научил.
Лев Петрович научил меня мыслить, но не так как все, это же каждый умеет, а по особенному. Я понял, что по-настоящему важно не думать и делать, самое главное понять себя, понять почему надо сделать именно так, тогда я спросил у Петровича:
А почему же вы, человек, который нашел важность этой нашей жизни колесит по земле в поисках пристанища?
На что он мне тогда совершенно четко ответил:
Эх, Сашка! Если бы был ты хотя бы чуть-чуть постарше, то даже не спросил бы об этом, но раз все сложилось именно так, значит придется тебе это объяснить. Понимаешь, мир очень огромен и в нем так легко потеряться, но это не так страшно, ведь гораздо ужаснее потеряться в себе и в этом тебе никто не сможет помочь, - он крепко обнял меня и сунув мне мой мешок с вещами просто испарился. В этот же день я и забыл, что говорил мне Лев Петрович.
На улице погода стояла ужасная: липкий, мокрый снег и сильный ветер сбивали с ног, как будто какая-то невидимая сила. Вокруг все белым бело, почти ничего не было видно. Знаю только, что приехали мы на Север, в город с ужасно не запоминающемся названием. Когда сквозь такую пургу отец увидел какой-то тусклый свет, он взял меня на руки, замотал шарфом лицо. Помню как папочка постоянно и почти беспрерывно спрашивал меня:
"Сын, у тебя ножки не замерзли, а они у тебя не мокрые" - в ответ я лишь угукал, потому что знал, ему нельзя говорить, что у меня один валенок был с дыркой, наверное моль проела, ведь когда мы жили в Москве, с мамой, она не позволяла мне валенки надевать, даже в самые лютые морозы, говорила, что он них портиться походка, и что это не очень удобно для ступни. "Ничего мой родно, сейчас до городка доберемся, согреемся и поужинаем, а там, глядишь, я и на работу пойду"
Пока мы дошли до первого дома я совсем окоченел, ресницы отяжелели рассказывал мне папа, ехали к его родной тете и ее семейству, он надеялся, что это придаст ему хотя бы немного сил для того, чтобы двинуться дальше, дальше за поиском себя. В тот холоднющий вечер в квартире 17 никого не оказалось, папа впал в отчаяние, на улице уже к полуночи да еще и почти 40-градусный мороз. Он бросил наши шмотки возле двери той самой квартиры, плюхнулся на рюкзак, усадил меня на руки и накрыл мне спину половинкой своей теплой пуховой куртки.
Видишь Саш как бывает...думаешь, что идти уже совсем некуда, а на самом деле окажется, что идти и не надо вовсе.
В этом подъезде было холодно, но совсем не так как на улице, да и ветер не задувал на третий этаж. Папа немного развязал мне шарф, чтобы я мог полноценно дышать и старался хоть немного согреть меня дыша внутрь моего свитера.
Я быстро заснул, отец мне потом рассказывал, что через несколько часов, уже рано утром, он услышал как кто-то очень громко разговаривает. Это была соседка тети Кати, которой в этот вечер не оказалось дома.
Кто вы такие? - грубо спросила совершенно незнакомая тетка.
Отец встал, но меня так и держал на руках, чтобы я не услышал сопения этой тетки, он накрыл меня небольшим пуховым шарфом.
Мы приехали в гости, в 17 квартиру! - наивно проговорил мой папа.
Ой, не смешите меня, от вас и от вашего свертка - она вероятнее всего имела ввиду меня - воняет хуже чем от собак, - она хмурила брови и шипела.
Возможно, что вы и правы, мы с сыном очень долго в пути...
Так этот сверток - ваш сын? И не жалко вам только ребенка?
А вы нам могли бы помочь, подсказать где жильцы этой квартиры, - он указал на 17-ю квартиру.
Вы что и вправду так глупы, что думаете я вам хоть что-то расскажу. Да кто вы такой?
Я родной племянник Екатерины Семеновны Савельевой.. она разве не здесь живет?
Злая тетка заплакала, отошла немного в сторону и прислонилась к холодной стене.
Семеновна...умерла! Пожалуйста, войдите внутрь, я живу одна - она указала на дверь и немного приоткрыла ее.
Папа молча взял наши вещи в свободную руку, ведь на другой руке висел я, и не торопясь вошел в квартиру злой соседки.
Однако эта суровая женщина , которая несколько минут назад обозвала нас вонючими собаками превратилась в ласковую и заботливую.
Давайте ребенка сюда, у вас, наверное, рука отекла его столько держать.
Она прошла в другую комнату и приготовила постель.
Положите его сюда, тут ем будет гораздо уютнее.
Спасибо вам большое, за то что поверили мне и впустили нас в свой дом.
Вовсе не за что, я просто вас узнала.
А разве должны был?
Да, - ответила она и заплакав еще сильнее прошла в кухню, отец прошел за ней, - да должна!
В чем дело, объясните, что случилось с тетей?
Простите меня, простите! Я просто забыла.
О чем забыли. Успокойтесь, пожалуйста, и расскажите мне все.
Хотите чаю?
С огромным удовольствием, возле лестницы я весь продрог.
Она поставила чайник на плиту и села на табуретку. Он тоже сел.
Семеновна совершила большой грех, ей не будет прощения, никогда.
Что за грех, вы ведь только что сказали, что моя тетя Катя умерла.
Она повесилась!
Повесилась, почему?
Хороший вопрос! На самом деле никто так и не знает, почему она все это сделала.
А где ее дети, родственники?
О-о! Они все разбежались по свету, как крысы с тонущего корабля.
И ничего о них не известно?
Почти ничего, я лишь могу сказать, что все и дети, точнее говоря сыновья, Леша и Леня, переругались из-за собственности матери.
А - Виктор? Младший!
С ним случился несчастный случай, совсем глупый, не хочу вам сейчас об этом рассказывать.
А Люба?
Она совсем взрослая стала, забеременела и вышла замуж. Она уехала. Я не знаю теперь ни ее фамилии ни адреса, - она отошла к плите, - сейчас я чай сделаю.
Спасибо вам большое, если б не вы, мы с моим Сашкой совсем бы замерзли там на лестнице.
А что привело вас на Север, да еще и с маленьким ребенком?
Долгая история. Просто жизнь там в Москве перестала быть интересной, а я не могу обрести на такую жизнь своего сына. Я хочу получить больше, чтобы у него была мечта. чтобы он большего добился в жизни чем я. На самом деле я просто пытался убежать от себя да спасти Сашку от этого, пока он слишком мал и ничего не понимает.
А его мать? Где она?
Она подписала бумагу - отказ от ребенка, терпеть его не может.
Неужели на свете еще есть такие матери?
К сожалению есть.
Пожалуйста чай!
Спасибо огромное.
Дальше они просто пили чай, горячий чай с молоком и домашним печеньем. Не очень приятное начало того к чему так стремился отец. Может быть я просто расту. Через несколько месяцев, когда распустить сирень в Москве, мне дарят подарки, целуют. Очень любопытно, а будет ли все это в этом году, когда не будет душистой сирени, а лишь белый белый снег, который нагоняет тоску и бесконечную печаль.
Глава 2
Успокоение
Больше отец у нее ничего не спрашивал, посчитал это не тактичным с его стороны.
Проснулся я от ярких солнечных лучей, которые очень сильно слепили глаза, рядом лежал отец, как тогда в поезде. Я потихонечку встал и пошел на запах. Квартирка была совсем крошечная, одна комната перегаженная ширмой, узенький коридорчик, темный и мрачный вел как раз к тому самому запаху. Я слегка приоткрыл дверь и поглядев одним глазком увидел совершенно незнакомую мне тетку. Которая в белом переднике стояла возле плиты. Я стоял там пока пятки мои не окоченели, я было собрался бежать обратно в постель как повернувшись наткнулся на огромную пушистую кошку. Она отскочила в сторону с ужасным мяуканьем.
- Что тут за шум? - незнакомая тетка в переднике выбежала из ароматной кухни, - ты чего тут стоишь, разве тебе не говорили, что подслушивать а тем более подсматривать не хорошо.
Помню, что эта тетка долго ругалась на меня, я понимая, что хозяйка она тихо смотрел на нее, лишь моргая, надеясь, что эта тетка посмотри и увидит, что у меня пятки окоченели от холода.
- Ну ладно, проходи скорее в кухню, здесь может чуть-чуть теплее. Вот так то лучше, садись скорее на табуретку, ой, а ножки то какие у тебя ледянющие. Вот если еще простудишься, тогда твой папочка никогда меня не простит.
Пока мы жили в у этой тетки она меня так сильно извела, что иногда я даже не мог спокойно спать. Она была очень странная и загадочная, никогда ничего о себе толком не рассказывала, лишь плакала иногда. Но жили мы у нее хорошо. Она нам блины пекла на завтрак, со мной сидела, вот только с работой там было туго. Со временем глаза моего папочки лишь тускнели, улыбка блекла. Я тогда подумал, что ему надоело есть блины по утрам и носить валенки. Он тогда пытался, что-то мне объяснить, но мне было всего 6. Но вопреки моему возрасту я многое могу вспомнить, даже мамино лицо и голос, хотя это самое трудное. Странно, но через пару недель мне казалось, что прошло два месяца. Еще через две - я бы начал громко кричать и просить о помощи, но именно в тот момент, когда мне больше всего этого хотелось. Что-то изменилось. В этот вечер папа мой пришел весь довольный, счастливый такой принес целую сумку груш и апельсинов. Мы с бабой Тоней, так звали тут самую незнакомую тетку, подумали, что он нашел работу и в тепле теперь будет. Баба Тоня стол в кухне накрыла парадной скатертью, и картофельное пюре сделала с теплым молоком. Я ложкой наворачиваю эту самую вкуснятину, баба Тоня так распереживалась, что есть даже не могла. Сидит и смотрит на моего папочку. Он то был человек неглупый, понял, что от него ждут подробного рассказа и бури эмоций. Он так слегка приподнялся с табуретки, потянулся и во все горло вопит, “Я, мл, влюбился и намерен жениться”, мы прям на месте с бабой Тоней, чуть и не умерли от испуга, а он радостный такой, говорит, что теперь у нас и свой дом будет и работа у него отличная. Чего он там дальше говорил я даже не помню, из глаз моих сами собой покатились такие слезинки, что я даже видеть нормально перестал, все поблекло. Странно, но таким брошенным и обманутым я себя не чувствовал, когда ушла мама.
Дальше было немного лучше, чем я ожидал. Меня даже не отдали в интернат или детский дом, просто я перестал видеть папочку. Он постоянно пропадал у этой другой, помню был случай, что он даже не ночевал дома, я так и проспал в обнимку в бабой Тоней возле окна. Он рано утром заявился, чтобы переодеться и поесть самых лучших блинов бабы Тони. Отец был так счастлив, что так тогда и не понял, почему мы с бабой Тоней стояли в коридоре около 6-ти часов утра, да еще и на холодном полу.
В это самое злосчастное утро я первый раз в своей жизни назвал своего папочку отцом. Этим я обидел самого себя и с гордостью удалился из того холоднющего и темного коридора. Я сидел в кровати, закутавшись одеялом и слушал как в кухне раздавался шепот от их разговора. Помню как у меня застучали зубы от холода, я как будто ждал приговора, слыша как они шепчутся в кухне. Потом вышел мой папочка и начал меня одевать, баба Тоня сквозь слезы промямлила, что мы сейчас пойдем в зоопарки и лучше бы мне поспешить. Так все и было.
Несколько часов мы сидели под куполом цирка, смотрели как по сцене бегали разноцветные клоуны, папа, мой смеялся как ребенок, каждые пять минут вытирал носовым платком слезы смеха и радости. Я в этот вечер даже не мог смотреть на этих клоунов, они смеялись, все смеялись, а мне хотелось рыдать, я прижался к папе и уснул. Очнулся уже дома, рядом со мной сидела баба Тоня закутанная шерстяным платком. Она тихо плакала, из ее красных глаз лились слезы, первым, что я спросил у нее было: “Где мой папочка?”, но баба Тоня ничего не ответила, лишь замотала меня в одеяло и начала читать сказку. С этого дня у меня выстроился четкий распорядок дня: утром -мои любимые блины, днем- детский сад, когда на улице было ниже 15, нас из сада домой отправляли, баба Тоня тогда нашла работу какую-то и не могла сидеть со мной, поэтому она меня с собой таскала. В 30-ти градусный мороз я даже не мог пошевелиться, но так продолжалось недолго.
Через пару месяцев бабу Тоню уволили из-за меня, и она утроилась в магазин продавцом, вот тогда то и началась моя сладкая жизнь. В магазине было тепло и пахло хорошо, теплым хлебом и колбасой, все говорили, что бабе Тоне очень повезло, и мне тоже, а я и не отрицал. Никто бы обо мне так не позаботился как баба Тоня, но для меня этот год был последним удачный в моем детстве. Зимой 90-го умерла баба Тоня, сердце остановилось и она умерла прямо сидя на стуле во время нашего очередного завтрака, хорошо, что она была очень осторожная и научила меня звонить. Скорая приехала очень быстро, даже несмотря на сильный снег и вьюгу.
Меня сразу отправили в детдом, даже не стали разыскивать отца. Странно, что жизнь повернулась именно так, а ведь могло быть все так прекрасно, как я тогда пожалел, что мы тогда, два года назад уехали из Москвы от мамочки.
Когда оставалось время от учебы и художественного кружка, куда меня записала моя любимая нянечка Татьяна Ивановна, я постоянно думал об отце, и одного не могу понять. Почему же он меня не ищет, почему не вспоминает обо мне. Как тяжело бывает. Когда ты один в целом мире и никто нигде тебя не ждет. С такими вот мыслями я прожил в детдоме еще год, и все, 7 сентября, когда на улице немного потеплело, я собрал вещи в рюкзак и вылез в окно мужского туалета, это было единственным местом, где удавалось подумать и побыть в одиночестве. Я очень люблю быть в одиночестве и думать, к 10-ти годам я был уже достаточно взрослым, так я считал тогда, пока не попал в реальность взрослого мира. Шатаясь голодным по улице вовсе думаешь не об одиночестве, а о том как же хочется есть, поэтому этим побегом я отчасти избавился от мыслей об одиночестве, но лишь эти мысли покинули мою голову, а чувство стало просто меня пожирать.
Спустя неделю погода опять ухудшилась, похолодало на 10 градусов, метель мела даже между домов, я шатался по улице около двух недель, ночуя в подъездах, но пару раз я ночевал у одной старушки, которая жила в маленьком деревянном домике, который находился почти на окраине города, там где в 94-ом строили новые коттеджи, они тогда думали, что смогут на этом разбогатеть и повысить жизненный уровень жителей, разбогатеть- разбогатели, а жизнь как была хреновой, так и осталась.
Так вот эта старушка только и понимала этот весь мир, она тогда кухарила для строителей, на редкость была чудесная старушка. Она предлагала мне жить с ней и обещала, что не выдаст, что не сдаст в приют, слово она сдержала, но я нет! Странно, но я тогда абсолютно никому не верил, вообще это было очень нелегко сделать, и я просто на просто удрал от нее. Иногда я очень долго задаю себе вопрос - почему же на моем жизненном пути мне попадались люди, которые не могли бы меня чему-то не научить и возможно так бы и было если бы я сам все не испортил, невероятно, но это действительно так. Я был счастлив, когда наконец-то смог понять в чем вся проблема - это я. В жизни все так и бывает, сложности всегда только с самим собой, настоящее счастье, когда понимаешь себя, но как порой бывает трудно это сделать, иногда это кажется просто невозможным. Если бы еще прошло немного времени моего пребывания в таком состоянии, то я вероятнее всего стал бы просто супер гениальным и уже к 12 бы годам я нашел смысл жизни. Странно, но это действительно так, но после почти двух лет скитаний я просто больше не мог, не мог думать, мне хотелось одного - не быть больше таким одиноким как эти два года. Я вернулся в приют, но не в тот, где был раньше, а в тот куда смог дойти. Я даже не мог себе представить, что именно с этих ступеней, по которым я тогда поднимался снежной зимой 92-го и начнется моя совершенно другая, новая жизнь.
Помню как молоденькая голубоглазая нянечка Танюшка показала мне мою кровать и тумбочку и больше ничего. Глаза я смог открыть только через неделю, надо мной стоял мужчина в белом халате, а рядом с ним Танечка, тогда я в первый раз почувствовал, что-то необъяснимое, сердце выпрыгивало из груди, я ничего не видел и не хотел видеть, кроме Танечки, и я понял, что по-настоящему и навсегда влюбился, и я вовсе не погорячился, когда сказал ей об этом. Она даже не засмеялась, а просто тогда уволилась, долго я мучался, думал, что я виновен в ее уходе, отчасти так и было, но от мальчишек я узнал, что она вышла замуж и уехала туда, где тепло, казалось мое сердце было разбито, но я решил больше никогда не влюбляться, а заняться делом. К своим 12 годам я совершенно ничего не умел, разве что бренчать на гармошке стоя в метро, чтобы заработать на корку хлеба, мне было очень стыдно за себя, ведь я очень выделялся из группы мальчишек-сверстников. Я был самый маленький, очень худой, нянечки меня между собой называли “лягушонком с глазами” - это не только за то что я был таким тощим, но и за мои огромные глазищи.
Через пару месяцев уже никто не называл меня Сашкой, я стал “лягушонком с глазами”. Я совсем на это не обижался, у меня тогда просто не было на это времени. Я начал упорно учиться, засыпал с книгой и просыпался. В таком новом для меня ритме прошел еще один год моей жизни. О “лягушонке с глазами” уже никто и не вспоминал, все знали о Саше Дроздове - лучшем ученике, за мои успехи меня перевели в пятый класс, потом в шестой, я чувствовал себя хозяином моей жизни, хозяином того, что я делал. Впервые в жизни я ощутил ту самую гармонию в себе, о которой так много думал, но не мог даже представить, что на самом деле это такое волшебное чувство. Мне не хватало только одного - знать, где мой отец и почему он тогда оставил меня бабе Тоне, счастлив ли он сейчас и жив ли он вообще. Но мысли о нем все реже и реже посещали мою голову, только вот сердце по ночам не давало спокойно спать. Я даже не был на него зол, просто хотел понять - Почему? За те почти три года. Когда мы с отцом уехали из Москвы и те два. Которые были самыми одинокими и ужасными в моей жизни - я всегда хотел только одного - понять то что мы делаем и почему именно так, а не иначе, найти свое призвание, в конце концов. Почему то все мальчишки моего возраста хотели стать либо летчиками, либо капитанами, пожарными, только одному мне пока не было ясно, что ближе мне, что же я смогу сделать в своей жизни полезного для человечества.
В 13 я решил стать поваром. Даже не знаю почему я так решил, вероятно из-за того, что наш повар постоянно пересаливал мою любимую пушенную картошку с овощами. Как это было ужасно!
Однажды я попытался кухарить, хотел сделать сюрприз для нашей новой девочки, но такое получилось, я то тогда думал, что это так смешал, посолил, посластил и готово, но как оказалось...вообщем этим своим сюрпризом меня лишили привилегий отличника, а это было хорошая порция мороженного по выходным. Я из-за этого почти и не расстроился, знал что сделав пару полезных вещей все забудут этот мой грешок, но разве все могло на этом закончиться. Через 2 недели я повторил попытку, но уже не в кухне детского дома, а в кухне кулинарного училища.
1 сентября 95-го мне сунули в карман 15 рублей на цветы и огромный ранец с тетрадями и кое-какими моими вещами, я должен был обучиться кулинарному мастерству, чтобы вернуться в мой “родной” дом и отдать те долги, которые накопились у меня за 3 с половиной года моего пребывания в приюте, хотя как трудно отдавать долги, которые взяты не деньгами и вещами, а нежностью, заботой и любовью. За три года я должен был стать настоящим профессионалом в той области, которую выбрал сам. Как тяжело, порой, бывает сделать выбор и еще сложнее спустя время не пожалеть об этом, именно это мне и предстояло сделать. Ой и нелегко же мне пришлось в первые дни моего пребывания в училище, новые люди - мастера, преподаватели и просто мои сверстники. Даже мне с моим довольно сговорчивым характером пришлось весьма нелегко. Это заведение было одним из наиболее известных для таких как я детей-сирот, все были очень разные: нежные и тонкие душой, чрезмерно величественные и даже грубые. Я все время пытался понять, почему же одни такие, а те такие другие. Странным мне не казалось уже ничего, даже то, что те “тонкие душой” больше всего любили варить борщ со свеклой, а другие есть этот борщ. Почему же сильный имеет такую неприязнь к слабому. Я никогда не являлся ни тем ни другим, но просто хотел понять -Почему, все именно так, а не иначе. В конце концов я просто постарался не думать об этом, а посвятить себя щам и тушеной картошке. Три года пролетели как по мановению волшебной палочки, за это время у меня прибавилось не только ума, но и добрый десяток друзей. Мне весной исполнилось 18. Научившись как следует варить борщ да щи, я попал под весенний призыв. Проводили меня как в тот день 1-го сентября 95-го, только вместо 15-ти рублей, мне дали изображение какого-то святого.
В пятом часу утра - нас было человек 30 - посадили в автобус и повезли, куда не сказали, я даже толком и не успел попрощаться со всеми своими. Около шести мы пересели в поезд и двинулись дальше, нам тогда только сказали, что сначала нас повезут на ученья в Псков, а потом, после присяги распределят по военным частям.
Моя жизнь шла своим чередом, в поезде я начал вести дневник, пытался восстановиться события с нашего с отцом переезда из Москвы, но так ничего и не получилось. Я тогда подумал, что смогу как только отслужу, заработать немного денег и попробовать хоть что-то узнать об отце. Ведь так важно для каждого ребенка знать своего родителя, хотя бы где он и что с ним. Но в армии сладко не пришлось. Было все; и голод и кровь, самым страшным была не дедовщина, которой все были напуганы, а измена товарищей. Таким образом я двух потерял. Служба в армии это вообще такая штука, которая вовсе не является необходимостью для страны, лишь для тех кто идет добровольно служить Родине, а не пинаясь и упираясь ногами в стены. На второй год службы стало немного спокойнее, но спокойствие там - это двойная опасность за свою жизнь. После первых 13 месяцев я просто стал коком на одно судне, который назывался очень странно Паломино. Никто не знал почему именно так, лишь наш старый капитан хранил верность этой тайне. Но на палубе ходили свои слухи об этом слове. Все матросы очень долго смеялись над этой историей, но ведь разве может быть обманом красивая и весьма романтичная история любви. Она связана с капитаном нашего судна, точнее с его прошлым. Когда он был еще совсем молодым матросом и носил полосатую бело-синюю майку, этот корабль много где побывал, но самым удивительным местом ему показался один одинокий остров, где разводили породистых скакунов, хозяин острова был очень богат, и по своему велик, но это не были всего качества, Герман Михайлович отличался своей рассудительностью и чрезмерной добротой. Женат он был на молоденькой девочке 18-ти лет, такой худенькой и хрупкой, она была грациозна и мила, в день их свадьбы он подарил ей коня, породистого жеребца, он был он похож на Лилию, такой же стройный и весь белый, она назвала его Паломино - нежно и очень красиво. Наш капитан, когда был на этом корабле матросом, и назывался он тогда по-другому, Мэри по-моему, попал на этот остров и при первой же встрече влюбился с Лилю, они сбежали, но ничего хорошего из этого не получилось - Герман Михайлович, покончил с собой и она вернулась на свою землю оставив юного матроса одного, больше они не виделись, но став капитаном он назвал судно в честь того белого коня "Паломино".
На этом корабле я побывал почти везде, научился варганить макароны по-флотски и делать праздничный чесночный соус, ведь без праздников в море не выжить, иногда когда совсем было грустно мы придумывали праздники сами. Я тогда придумал себе свой праздничный день - "день моего спасения", когда я сам пришел искать приюта в детдом "Росинка", и что по-настоящему добрые люди, которые делают, а не говорят и они так много могут, их даже не нужно об этом просить. На этот счет мне везло больше других, их даже невозможно всех перечислить, нет я их не забыл, просто очень много времени уйдет на это.
Когда прошел еще год моей службы на флоте, я решил, что останусь, океан стал моим домом, я просто варил щи да кашу и шутил с матросами, но мечта, когда-нибудь найти или хотя бы одним глазком посмотреть на моего папочку, странно, но по маме я так не скучал, возможно потому что просто ее я не знал.
Мне исполнилось 22, в этот мой день рождения у меня было все, что так было для меня дорого, это сирень - душистая и очень красивая, и мои любимые друзья рядом. Со своими старыми друзьями я лишь мог переписываться, но буквально через несколько дней после дня моего рождения я получил письмо, с вложенной открыткой, письмо как письмо, но на строчке с обратным адресом было пусто, на строчке КОМУ огромными буквами светилась моя фамилия, эти буквы я прочем с необъяснимым ужасом, мысли бегали одна за другой, я думал "неужели это он, неужели он нашел меня..." в это было трудно поверить, но прочитать письмо я очень боялся. Два дня прошло с тех пор как я решился распечатать конверт, со мной творилось, что-то не мыслимое и не объяснимое, спустя столько лет он объявился, я с трудом смог узнать его подчерк. Боже, это настоящее чудо, но бывает ли так, неужели как будто и не было этих горько долгих лет, почти 15 лет моего одиночества и моих одиноких мыслей и желаний. Может ли чудо превратиться в некий обман, или просто перестать быть чудом. Ведь по-моему, чудо это нечто не просто сверхъестественное, а то, из чего ты и только ты сам хочешь сделать это чудо. Распечатывая письмо, я почувствовал, что повзрослел, не так как думал, а по-настоящему, я перестал бояться того, чего вводило меня в панику все эти годы, удивительно, что даже непрочитанное письмо может так много объяснить и гораздо больше, чем порой кажется. Интересно уловить каждое испытываемое чувство при том, что порой иногда делаешь. Я со страхом ожидал количество строк, которые он мог написать мне после того как бросил тогда незнакомой тетке своего родного сына. Письмо начиналось так:
" Здравствуй Сашенька! Родная моя кровинушка! Вот услышал о вашем капитане, прочитал как говориться, статью в газете, увидел твое имя и просто решил начиркать тебе несколько строчек. Очень по тебе скучаю, как ты там, вот бы никогда не поверил, что ты будешь поваром, но оно да и к лучшему, ты наверное толстенький? Если тебе не трудно вышли мне на адрес, что в конце письма какую-нибудь свою фотографию, очень бы хотелось на тебя взглянуть. Расскажи как ты жил и как живешь. У меня вроде все в порядке, чувствую себя нормально. Недавно умерла моя старушка, одиноко мне теперь. Будет желание ответь своему старику.
PS Я тебя очень люблю."
Постскриптум я прочитал несколько раз, но сколько бы я раз не читал эти строки не могу поверить в это. Я жил почти 15 лет самостоятельно, лишь во снах я мог мечтать об отце, о теплом семейном уюте, которого у меня никогда не было, все мои желания и решения были связаны с поиском отца, надежда во мне жила всегда и это превратилось в смысл моей жизни.
Возможно в день получения этого письма, которое я ждал всю свою жизнь как раз моя то жизнь и прекратилась, все как бы потеряло смысл. Как сильно я хотел найти его сам, посмотреть ему в глаза и сказать, посмотри, что я смог не потеряться в этом огромном мире, что я ходил на занятия, умею читать и писать, смог построить свою жизнь так как хотел, но почему то самая гармония, к которой я так долго стремился, гармония в самом себе, такое чудесное чувство, которое независимо от всех проблем может сделать человека счастливым, она просто пропала. Я перестал спокойно спать, ночью я видел во сне то маму, то отца и никак не мог понять одного, почему же жизни людей складываются именно так, а не иначе. Почему я был так безразличен маме, а я ведь даже не помню ее лица, почему она родила меня на свет, а потом сказала "он не мой сын". Почему мать вообще может такое говорить.
Глава 3
Папа
Прошел еще один год. О письме отца я так и не смог забыть, но отвечать ем не стал, просто не о чем было с ним разговаривать. Я получил то, что хотел, просто узнал, что он жив и здоров.
Этот год принес мне гораздо больше радости, чем вся моя прошлая жизнь. То самое письмо, со временем сделала меня полноценным человеком, дело не в том, что раньше я этого не ощущал, а просто избавился от детских переживаний. В своем сердце я расставил все по своим местам и оказалось, что там еще слишком много пустоты. 10 мая я женился и был совершенно счастлив, счастлив не от того, что "хочу" или "будет", а просто от того, что происходит со мной сейчас. С плаванием пришлось покончить, и до капитана я так и не до рос, но жизнь только начиналась и еще столько интересного было впереди. Я готовился стать папой. Мы с моей Иришкой были полностью счастливы. Ее семья стала моей семьей, и у меня появились родители. Пусть они были мне не родными по крови, но любили они меня гораздо сильнее, чем те, которые однажды оставили.
Мы жили у них в небольшой двухкомнатной квартирке. Все шло своим чередом, плавно и размеренно. Еще через полгода родилась Наташка. Этот день я не забуду никогда, столько чувств и эмоций мне подарил мой маленькой розовенький комочек. Помню, что от волнения переломал весь букет цветов предназначенный моей Иришке. Даже не хотел от них уходить, просто потребовал, чтобы мне выделили свободную кровать. Иногда я сам поражался своей силе духа, но это чувствовать весьма приятно. Я думаю, что именно сила духа и решительность характера отражается на внешности каждого человека, как это ни удивительно, но мой опыт, и поверьте он у меня не маленький, показывает, что так оно и есть. Моя детская закалка помогла мне и в этом, дело не в том, что я очень красив от того, что иногда очень красиво говорю и выражаю свои мысли, а важность в отношении каждого к чему-то определенному, даже к себе. Весьма самокритичный подход говорит об уверенности сказанного и это смысл жизни. Возможно каждый человек глуп по-своему и у каждого свои ценности, но для меня рай земной заключается в улыбке моих женщин, запах борща дома, когда я возвращаюсь с работы и с простоя фразы "я тебя люблю".
Моя личная жизнь шла с полной и новой для меня силой. Я просыпался по ночам и никогда не ворчал, что завтра мне на работу, а моя крошечная дочка просто разрывается от того, что у нее режутся зубки. Через полгода мне предложили отличное место в одном шикарном ресторанчике, но при одном условии, я должен был пойти учиться в юридический университет, хотели из меня сделать большую шишку, так сказать руководящего работника. Я сразу отказался, ведь это значило расстаться с моей самой любимой семьей. Помню как в этот вечер купил самых лучших груш и в ужасном настроении приполз домой. Поел и сидя в мягком кресле уперся в телевизор.
Иришка уложив Наташку, помыла посуду и подойдя ко мне мягко произнесла:
Тебе кофе сварить? Ужасно выглядишь...
Нет, радость моя, лучше просто побудь со мной!
Я протянул ей руку и усадил рядом, после чего рассказал про это столько "выгодное" предложение, однако ее реакция была для меня весьма неожиданна. Она просто убедила меня принять предложение и более того, очень настоятельно просила повышения моего будущего оклада. После этих ее слов, она почему то мне показалась очень чужой, даже не знаю почему, но я сделал именно так, как она меня и просила. Я никогда не думал, что моя любимая жена настолько амбициозна, хотя врятли можно назвать заботу о семье амбициозным занятием.
Сначала я составлял меня и придумывал различные весьма экзотические фирменные блюда, но это длилось недолго, через пару месяцев я уже сидел за столом администратора и подписывал бумаги. Работа мне очень нравилась, только вот негде было разбежаться. Через какое-то время я стал терять себя, свою свободную силу духа, стал задыхаться в четырех стенах своего кабинета. Тогда и появилась та самая женщина - сильная, свободная и очень красивая. Нет, никто из нас делать чего-то противоречащее нашим принципам не хотел и не делал, просто не повезло. Как порой бывает трудно объяснить правду, и объяснить так, чтобы тебе не только поверили, но и поняли. Сделать этого я не смог. Ирина обвинила меня во всех моих смертных ошибках и мы с ней развелись. Помню как Наташка плакала, никогда не думал, что со мной когда-нибудь такое случиться, и странно, я даже и не вспомнил о том, что около 20 лет назад со мной произошло почти тоже самое, разве что моя мама не любила меня так как Иришка любила Наташку. Как странно все в жизни получается! Когда то мой отец бросил меня одного, я вырос и сделал тоже самое со своей дочкой. Судьба проверила меня на стойкость и я промахнулся. Можно сказать, что я хороший отец?
После развода Наташка осталась с матерью у родителей Иришки, уехать пришлось мне. Но не было никакой грустной истории о том, что я жил на работе и потом снял квартиру и зажил счастливо. Я бросил эту работу, которую не любил никогда и просто уехал на Север, но это не было побегом, я все сделал как надо было Наташке. Не знаю насколько она на меня была обижена, но когда я с ней прощался с ее глаз не упало ни слезинки. Через пару дней я стоял уже на платформе в настоящей меховой шапке. Этот год на Севере выпало очень много снега, так занесло все дороги, что я с трудом смог добраться до квартиры бабы Тони.
На улице выла вьюга, сильный снегопад не позволял идти дальше, я снова шел по той же дороге, что и 20 лет назад с отцом. Холод был лютый. Весь окоченевший я пришел к квартире бабы Тони, около двадцати минут я тупо смотрел на дверь с номером 18. Весьма для меня неожиданно огромные слезинки одна за другой полились из глаз, незнаю почему, но в руках себя держать было невозможно. Вовсе не из-за того, что воспоминания нахлынули, просто почувствовал что-то новое, то что еще никогда не чувствовал в своей жизни - это одиночество. Даже когда я слонялся один бездомный и голодный по улице я не чувствовал этого пожирающего меня одиночества. Я был просто готов биться головой в эту самую дверь. Прошло 20 лет, а я не чуть не изменился и так же был одинок. Как это больно, тогда когда мне было почти 7 и отец просто ушел даже не попрощавшись и не объяснившись. Но в семь была надежда на время, на то, что у меня все получится даже если я не буду достаточно силен и сам с чем то не справлюсь, а когда действительно не справился, то оказалось, что время ничего не забывает и не прощает. Ужасно к 30-ти годам чувствовать себя стариком, покинутым и забытым и не нужным, не интересным самому себе. Посетив все ранее знакомые мне места, увидев моих нянечек и некоторых друзей из детского дома, я впал в депрессию, и весьма надолго. Удивительно получилось, что я - некогда такой сильный тоже могу быть слабым и даже больше, чем другие. Обычные люди, которые не гордятся силой своего духа и ведут себя менее уверенно в жизни ем я, всегда оказываются сильнее в сложных ситуациях, из которых просто нельзя выйти победителем. Какое-то время я жил в своем приюте, они спасли меня и в этот раз, около полугода я просто ничего не дела, даже втихую начал пить, но ко мне это не пристало, и от дурной привычки я отделался довольно быстро.
Около полугода я сидел без работы в полном одиночестве в четырех стенах, мысли одолели меня и снова я задавался вопросом ПОЧЕМУ.
С каждой минутой проведенной в одиночестве и без дела я сходил с ума, мысли, эти проклятые мысли, не давали жить. Однажды утром я просто проснулся и мой взгляд уперся в потолок, как ни странно, но я просто ожил. Наверное в сложные жизненные ситуации, человеку нужна помощь, но только он сам может сея вывести из депрессии, причем вовсе неважно сколько времени ему было трудно.
После этого я стал очень слаб духовно, не знал куда исчезла моя самоуверенность, мой оптимизм. Однажды подойдя к зеркалу я понял, что сломался, больно упал, но не понятно откуда и куда, новую жизнь просто невозможно было начать, да я и не очень то хотел. Старая жизнь мучила меня воспоминаниями о себе. Надо было что-то предпринимать для того, чтобы окончательно не потерять себя, и я решил найти своего отца, наверное моя клятва детства, которую я дал самому себе - понять, что же может заставить родителей покинуть своих детей., но планы немного изменились - я поехал в Москву.
С трудом я смог найти дом и квартиру в которой когда-то мы все вместе жили. Странно, но не было ни испуга, ни каких то чувств, я ее даже не понял, знал только, что мою маму зовут Тамара Сергеевна. Я позвонил в дверь, некогда похожую на дверь моей квартиры, после короткого гудка послышались быстрые шаги и тихий детский голос спросил:
Кто там?
Немного наивно я также тихо ответил:
Ни здесь ли случайно проживает Тамара Сергеевна? - после этих слов длилось пятиминутное молчание, потом снова шаги, и наконец, дверь открыли.
На пороге стояла толстая тетка в темном маховом халате. Я тупо пялился на нее и пытался узнать хоть что-то знакомое мне, но как бы я не старался в этой туше разглядеть свой нос или хотя бы теплый взгляд было невозможно.
"Полное фиаско!" - подумал тогда я и слегка потер лоб рукой.
Молодой человек с вам все нормально?
Я поднял глаза, посмотрел на эту незнакомую мне тетку и бросился бежать вниз по лестнице. Голова не думала ни о чем только сердце билось сильно сильно. Еще какое-то время с вовсе не был в восторге от своей жизни, за пару месяцев даже успел заболеть и попасть в больницу. К моим 30 с хвостиком, жизнь была уже закончена, оставалось лишь покончить с физической жизнью моего тела, но, почему то этого я тоже сделать не смог, просто струсил.
Выписавшись из больницы я решил повторить свой подвиг и снова зайти в ту квартиру, где должна была жить моя мама.
Больше всего я боялся, что та самая толстуха и есть моя мама, надо сделать это надо было, и нужно было именно мне. Когда я постучал, не было никаких криков, дверь открыли сразу, и на пороге снова - толстая незнакомая тетка. Она минуть пять стояла и молча глазела на меня, потом еле еле промямлила:
Проходи Сашенька! Это же и твой дом!
Сердце билось очень сильно, и мне было страшно, ведь хотя она и сказала, что это мой дом, но в этой квартирке я себя ощущал по особенному чужим. Она провела меня в комнату, усадила в кресло и начала тараторить, я даже не все смог понять из того, что она мне говорила. Лишь прервал ее болтовню я скованно произнес:
Так это вы Тамара Сергеевна Дроздова?
Она замолчала и вылупила на меня глаза.
Потом я снова пробормотал:
Почему?
Она опустила глаза и заплакала.
Незнаю! Но я расплатилась за эту ошибку. Твоя мать была очень красивая и очень глупая, после аварии она умерла, от нее осталась я - толстая, некрасивая и вся в шрамах, бочки меня преследуют уже 20 лет.
А эти дети, муж?
Никого нет, а детей я взяла из детского дома.
Мне это очень знакомо, ему я тоже посвятил прекрасные годны своей жизни.
Так скажи, зачем ты пришел, зачем нашел и постучал в эту квартиру?
Так надо было! До свидания.
Я встал и направился в двери.
Не уходи, пообедай со мной!
Нет спасибо. У меня жена и дочь, которые меня ждут.
Значит я уже и бабушка?
Наверно....
Слезы катились из ее глаз, но больше она не сказала ничего просто закрыла за мной дверь.
Последующие мои мысли посещали меня так часто, как и шум колес поезда. Я опять был в пути, но видя свое прошлое и его отражение в настоящем и будущем.
Глава 4
Стремление к совершенству
Именно этой встречей с моей матерью и закончился трудный период моей трудной жизни, но прошло еще не ушло. К маме я никогда не испытывал каких-то теплых, особенных чувств, но отец - он был другим. Ему я верил и верил всегда, лишь иногда боялся его, но страшнее было его отсутствие. Это то, что по-настоящему пугало и не давало спокойно спать. Найти папу - это была моя мечта, которая превратилась в смысл жизни. Я вернулся на Север и вновь стал коком на каком-то небольшом судне, ничего особенного, та же каша и щи, с трудом удалось вспомнить какая порция соли добавляется в щи при морских то нормах. Через пару дней я уволился и меня высадили в первом же порту, но это случилось не потому что я не смог вновь работать в таком сумасшедшем ритме, мне пришлось это сделать. На это судне я встретил одного бывшего матроса, с которым мы раньше вместе плавали, он уже был помощником капитана, он то мне и рассказал, что один седой мужчина искал меня, после моего ухода и отъезда, еще он вручил мне целую кучу писем и телеграмм, которые они не знали куда мне переслать. Ну да бог с этим, главное, что я их получил. Не успев распаковать вещи я опять был в пути. Только вот постоянно думал, что треть всей моей жизни прошла в поиске чего-то, в пути и под постоянным шумом колес поезда, с которым связаны самые чистые и настоящие воспоминания. Сутки я не мог заснуть, слушал грохот поезда и просто наслаждался этим, письма отца я перечитал, наверное, больше стар раз, одно было похоже на другое, но это хорошо, звучало как-то очень убедительно. Еще мне Пашка Курочкин, тот мой знакомый матрос, сказал, что я очень на него похож. Я очень хотел ему задать тот же вопрос, что и маме ПОЧЕМУ?, но незнаю имело бы это смысл. Рано утром шум стих, мы приехали и вновь прошлое, этот город с очень сложным названием, и снег, белый и чистый, и очень холодный! Через час я уже прибыл к дому бабы Тони, поднялся, постучался, но никто не открывал. Немного удивившись, я дошел до кладбища, где была похоронена баба Тоня.
День был очень морозным, холодное северное солнце слепило глаза, ни единого облачка на великолепном синем небе. Снег хрустел под ногами. Я быстро пробегал улицу, немного сутулился, чтобы не выпускать накопленного тепла из моей старенькой шубейки, поднял воротник и нахлобучил шапку на лоб.
"Бр-бр, какой холод - подумал я и мгновенно замер на месте- знакомая походка, хм, это не может быть он, курит?, нет, мой отец никогда не курил". С каждой минутой моего остолбенения, ноги мерзли все сильнее и сильнее.
"Надо посмотреть куда он пойдет!" - подумал тогда я и направился следом.
Через две минут снова я замер, ни одной мысли не проскочило у меня, когда медленно прочем надпись на надгробии, к которому подошел тот человек, на высоком памятнике светились выбитые буквы Антонина Васильевна Мельникова.
Я стоял в двух метрах от него и молча плакал, просто не мог и не хотел ни подходить, ни прятать свои слезы. На кладбище никого, лишь я и он. Стоим. Молчим.
Протерев глаза я подошел к нему сзади и просто сказал:
Папа!
5-ти секундная пауза, дальше можно было бы сказать, что он обрадовался и кинулся ко мне на шею просить прощения, но в настоящей жизни наверное такого не бывает, он повернулся и долгим упертым взглядом смотрел на меня не открывая глаз.
Мы молчали, я незнал, что сказать, он наверное, просто не мог. Первый шал сделал я, просто подошел ближе к нему, дальше проследовали холодные объятия, его отцовского тепла я не чувствовал, просто тяжесть повисшего на мне старика, но я обнял его.
Два еле дышащих тела коченели от мороза.
Я замерз, пойдем, - пробормотал тогда я.
Отец ничего не ответил, просто пошел. Я даже не мог себе представить, что он может так жалко выглядеть: угрюмый, небритый, почти лысый и очень одинокий, он мне этого не говорил, но глаза у него были очень грустные и наполненные одиночеством. Мне очень было интересно узнать как он жил все эти годы, чем занимался, ведь он даже через 20 лет одиночества оставался моим папочкой, тем единственным во что я верил всегда, не сдержавшись я заревел, и нет, это были не просто слезы радости от встречи двух старых друзей, это был настоящий рев, но не 30-ти летнего здорового мужика, который пережил трагедию, а плачь маленького мальчика, который был так одинок. С каждой минутой этого рева выходила моя боль, накопленная за 20 с лишним лет, незнаю о чем думал и что в этот момент чувствовал отец, но мне становилось легче. Я ведь даже подозревать не мог, что достичь счастья можно с помощью слез. Обида проходила с каждой выплаканной моей слезинкой. Мы стояли обнявшись посередине улицы, ног я не чувствовал уже совсем, но не переставал думать о том, что теперь возможно сейчас, я смогу жить нормально, без обид и комплексов из-за неполноценной семьи.
Я сделал величайшее для себя открытие, вся жизнь порой бывает зависящей от того, что когда-то было, и пока прошлое не будет окончено в настоящем не будет, будущего не будет, именно такого будущего о котором хочется мечтать. Я всегда стремился к чему-то, чего-то хотел понять, всему искал свое объяснение - это всегда придавало мне сил, но эта сила оказалась не нужно и бессильной, ведь против времени нет никакой силы, нужно только верить, и очень этого хотеть!
Странно так все вышло в моей жизни, незнаю, за тем ли я гнался всю свою жизнь и то ли искал, но знаю, что я ни в чем не ошибся, а если и ошибся, то не жалею об этом, потому я достаточно силен, чтобы исправить свою ошибку и гордиться ей.
Через неделю мне исполниться 75 и снова я получу все то, что так сильно люблю, это запахи моего любимого детства и семью рядом. Ирина так меня и не простила, но Наташка все в меня, подарила мне троих внучат.
Маму я больше и не видел, а отец, хм, что можно про него сказать, свою старость он встретил в круг семьи, я простил его ради нас обоих, он даже еще жив и выглядит очень даже ничего, по вечерам мы с ним в карты на деньги играем.
Всю жизнь я посвятил отцу и Наташке, прошлому и настоящему и горжусь этим.
Всегда искал что-то лучшее, идеально, стремился к совершенству, но понял, что человек не может быть идеальным, идеальными могут быть его чувства.
Страница автора: www.stihija.ru/author/?Наташа Подписка на новые произведения автора >>> |
