её подмышка… её горячий сладкий чай… такой, знаешь, очень сильно сладкий… дальше там теплая еда… под утро она умерла…
я вернулась домой на первом троллейбусе. это был самый тёплый троллейбус в моей жизни.
в шесть утра я лежала в ванне. она остывала и была противная и слоистая: и горячая, и холодная.
короче,
не знаю, почему, но мне чё-то нестерпимо
хочется тебе сказать
что
мне нравится говорить тебе до свидания,
мне нравится тебя видеть.
больше мне нечего добавить.
ни словами. ни действиями.
до свидания.
а я щас пойду и тебя угроблю. привыкай получать то, что ты хочешь. лучше бы я тебя стукнула или отравила.
я два дня пыталась тебя выветрить. я летала. я остановилась - а ты проступил ещё сильнее. у меня от тебя зависимость.
не, летать это не сложно. очень важно не дотянуть до одного момента… когда уже вроде болят ноги… а потом перестают болеть… и кажется: вот теперь-то я и полетаю… очень важно до него не дотянуть. потому что потом - остановиться это смерть.
ты сказал: подаришь мне море. я искала его под асфальтом. во всяких люках, лужах. иногда в городе пахло морем и казалось, что щас закричат чайки. теперь я стою, зажатая между ним и стеной, он меня целует - и это море. спасибо тебе, я не знала, что оно такое.
все шли на салют… как стадо на водопой… смотрели в небо… а я шла в обратную сторону… потом шла по пустой улице… и он громыхал…
я приду к тебе… в понедельник… постарайся не сдохнуть.
мне надоело спать. у меня чё-то зверски затекают ноги. не, я даже не сплю. я – поворачиваюсь. затекла одна нога – поворачиваюсь: пусть затечёт другая.
а у меня щёки холодные. даже хуже, чем лёд. мне даже… это… как его… больно.
ещё в поезде есть перегородки.
теперь я привык, чтобы у меня уставали ноги. я обошёл полгорода. я вернулся домой поздно ночью. а ноги не устали. я чувствовал себя пустым. и недоделанным.
я свистела на остановке и смотрела на круги в лужах. ты плохо соображал и бежал домой.
и я на середине площади снимала твою кофту. ну зачем вы сказали: скучно, без двадцати пять, дождь?
чё-то кошка лезла мне в рот. я вспомнила: во мне же таблетки валерьянки. я отдала две таблетки кошке. одну уронила под дождь. а остальных хватило ну почти на восемь полных дней. на рассвете я высыпала в руку последнюю таблетку. подумала: лягу спать, проснусь - и начнётся. и началось. а вообще валерьянка влияет на здоровье вот так: никак. но после неё начинается. чтоб началось, нужно заплатить всего 9 рублей.
я зашла в комнату, думаю: чё так воняет? кто вырвал? понюхала мусорку. а у меня - протухла герань. у меня протухла герань. это от равнодушия. раньше она жила и цвела, когда я её любила, и жила и цвела, когда я называла её дура, сволочь и поливала коньяком, водой от краски. когда я уезжала, она тоже жила и цвела, хоть и не очень, потому что я о ней думала и по ней скучала. теперь протухла. и это всё из-за тебя. раньше тебя не хватало - и я как-то обращала внимание на свою герань.
я падаю… у меня печёт что-нибудь… чём я ударилась… а следов – ноль. это не улицы меня роняют. это я себя. потому что я чё-то знаю - и мне от этого слишком хорошо, меня шатает.
тринадцать глотков коньяка… от четырнадцатого я бы сдохла. и кровать, как корабль, стала отплывать… я торопилась на неё… успеть… влезла… и кровать поплыла… я пыталась ещё создать такой плавучий момент. у меня были всякие алкогольные эксперименты. в восемь утра я вылила в себя стакан вина. но оно меня даже не согрело. а коньяк - какой-то масляный… и я его больше не выдержу. а спирт бы помог… а спирта нет… и я, короче… хреново засыпаю.
а я так хочу добавить: я люблю тебя. но чё я потом буду делать? я же тебя не люблю. и мне нечего добавить. я всё сваливаю на тебя. добавь что-нибудь сам. видишь: я стою? делай со мной всё, что хочешь. я тебе разрешаю.
ты при… прижала ко мне плечо… и я чувствую… как в меня через тебя… поступает счастье… я только от тебя получаю счастье.
сначала я ничё не хотела от тебя. теперь я от тебя хочу вот чё: чтоб ты был счастливый, чтоб единственный способ выжить был – летать.
а потом я исчезну. а ты - сдохнешь.
а он глотает то, что я ему написала… глотает, глотает… и в голове всё моим голосом уже наизусть. представь: кто-нибудь там всё время глотает, глотает чай… и чая хочется всё больше… и мутно. это такой он. и я.
когда мы опять встретимся - нас будет так шатать друг от друга, что мы всё время разговаривать будем лёжа! потом вообще начнём спать даже на улице! представь: мы еле отхватили для нас время - и мы в него спим! мы даже лиц друг друга… почти так… не увидим! но это ещё далеко, это ещё через несколько лет.
я наглоталась коньяка… всё сплыло, как волны с берега… и остался – ты. такой чёткий… я не видела тебя так хорошо… даже когда ты стоял передо мной живой… я коньяк ненавижу. но за это я ему благодарна.
я не человек, я вещество. я так пугалась того, что ты мне требуешься… не может же веществу требоваться человек… может человеку – вещество. но ты тоже не человек. и ты не вещество. ты как бордюр. требуйся мне - получится необходимость бордюра для вещества.
я не пью: как можно пить этим ртом, который пил из кружки, к которой притронулся ты?
я, получается, почти всё время улыбаюсь - и у меня всё время приоткрыт рот. и поэтому у меня очень сухие губы.
четыре утра - только кошки и ты, и я гуляют в это время. я думала: у меня бесшумные туфли. я вышла в них в четыре утра и поняла, что они – катастрофа. пять утра - я иду по сырому бордюру, я пробираюсь к тебе как кошка к коту.
всё. я застёгиваю куртку. я сваливаю. ну и пусть мне там через три часа вставать в школу...
ну я и говорю ей: как ты можешь идти… по этому всему… ногами?Страница автора: www.stihija.ru/author/?lizanastatuher Подписка на новые произведения автора >>> |
