Дача
(из цикла «Места обитания»)
На платформе, кроме порхающих воробьев и снегирей, клюющих рябину, не было совершенно никого. Пашка, тащивший сумку с водкой, плюхнулся на скамейку и закурил.
-Паш, ну чего, куда теперь? – Ксенька встала перед ним в характерной своей позе – руки-в-боки, одна нога в белом кроссовке чуть в строну, животик вперед – прям фотомодель какая-нибудь на карибских вакациях – не хватает только кольца в носу и бриллиантов в ушах.
Пашка пыхтел, отдувался, пускал дым во все стороны.
-Будешь так курить, скоро вообще со скамейки слезть не сможешь, – заявила Ксенька. – Ну, чего сидиишь, давай, говори, куда идти - я есть хочуу.
Она слегка пнула его гриндер своей крошечной белой обувкой и капризно надулась.
-Да сейчас пойдем, дай отдышатся-то!
Макс с Иркой стояли у телефона-автомата и целовались.
Тома села рядом с Пашкой – не близко, так, чтобы Ксенька не ревновала - достала сигарету из пачки и прикурила от любезно поднесенной Пашей зажигалки.
-Да я не помню точно, - Пашка отдышался наконец после беготни по вагонам – чуть не проспали свою станцию, вот как – и добавил: – Я тут один раз всего был.
Ксенька тут же обозлилась.
-Так что, мы тут ночевать будем?!?! Ты ж говорил, что Юрка нас встретит, урод такой!!! Я не собираюсь тут куковать всю ночь, давай, звони ему!
-Позвони сама, - лениво посоветовал Пашка.
Ксенька достала свою «моторолу» и несколько минут жала на кнопки.
-Заряд кончился, - жалобно сказала она. – Звони давай.
Пашка достал телефон. Через несколько минут он хрюкнул неопределенно и крикнул:
-Макс!
-Чего? – Макс оторвался от Ирки. Она, значит, всячески выказывала недовольствие.
-Попробуй, Юрке позвони.
Парочка уставилась в телефон.
-Не, - крикнул Макс. – Связи нет.
-Попробуй с автомата! – Пашка достал литровую бутылку колы и напился. – Ну, чего?
Макс брякнул трубку обратно.
-Не работает!
-Да хватит орать, идите сюда. – сказал Пашка. Ксеня села рядом, вытянула ноги и пристально разглядывала белоснежные свои кроссовки.
-Сейчас дождь пойдет, - сказала Тома.
В осеннем небе средней полосы белые тучки превращались в дырявый водяной матрас. Темный и неопрятный.
-Том, - попросила Ксенька, - дай сигарету.
-Вот еще новости!- проявил мужской характер Пашка. – Ты что это, курить начала?
-А я и не бросала. – отрезала Ксения и добавила: - сейчас пойдет дождь, я простужусь и умру. Имею я право испытать все пороки и удовольствия?
-Связанные с пороками?
-А хоть бы и так.
Все пятеро уселись на скамейке.
-Ну, чего будем делать? – спросил Макс. Ирка смотрела на него затуманенными глазищами. Было понятно, что даже матрас им не понадобится.
Пашка подумал и сказал:
-Я примерно помню, куда идти. Только тут столько закоулков, не помню всех поворотов… – и пояснил – я в тот раз пьяный был, еле до станции дошел.
Тома бросила окурок в урну, стоявшую шагах в пяти – и попала.
«Во дает» - восхитился баскетболист Макс.
-Пойдем тогда, - ровным голосом сказала Тома. – Дождь скоро пойдет. А на станции ночевать совсем не прет.
Был пятый час.
Дачный поселок «Мухоморы» был выстроен весьма хаотично – домики и виллы были понатыканы кое-как, действительно, походило на то как в лесах среднерусской возвышенности прут из земли мухоморы. Сходства добавляли красные черепичные крыши редких особнячков, лепившихся у небольшого озерка; прочие дачи, поскромнее, выстроенные еще в доперестроечные времена – давно, да, давно…- уныло торчали порыжевшим от лишайника шифером сквозь яркие краски октябрьского листопада.
Тома шла впереди, вертела в руках красный кленовый лист и думала ни о чем. Пашка, Ксения и Ирка с Максом тащились следом. Издалека слышался шум электрички, пинькали на ветках синицы и откуда-то доносился топор дровосека.
Небо меж тем набухло темно-серыми тучами, укрывшими почти все небо от запада до востока. Чувствовалось, что вот-вот начнется дождь – не ливень, не гроза – обычный, обильный осенний дождь, из тех самых дождей, что напрочь обламывают то самое состояние, кое классик столь чувствительно описал: «Унылая пора, очей очарованье»…и так далее. Никакого очарования, ждешь только когда начнется зима и отпадет необходимость таскать резиновые сапоги.
-На хрен я вообще с вами сюда поехала! – капризничала Ирка. – Какие сейчас шашлыки, сейчас как ливанет, на вездеходе потом не выберемся!
-Не ной, - сказал грубиян Пашка. – Спросить бы у кого.
-Ага, - обернулась Тома. – Я уж полчаса высматриваю хоть кого-нибудь; как вымерли все.
-Осень, - сказал Макс. – Народ далек от романтики. Ящик, сериалы. Футбол. Холодильник пива.
-Одни мы, как дураки, - зло сказала Ирка. – В «Крысятнике» сегодня «Чумные гости» выступают. Романтику вам! Вон, уже капает.
И правда – наземь упали несколько капель, потом еще, еще – и зашумело в листве, зашуршало, полилось – мигом вымокли волосы, зачавкало под ногами, сверкнула невдалеке зарница и шваркнул глухо раскат грома.
Народ засуетился – сбились все в кучку под развесистой березой (чуть не сказал – клюквой), стали дружно ругать Пашку, что мол, дурак он и маразматик, дорогу забыл, мозги пропил и тому подобное.
-Куда спрятаться бы, - сказала здравомыслящая Тома. – До станции далеко, вымокнем. И вообще, дурацкая ситуация. Ты хоть приблизительно помнишь, где Юркина дача?
-Недалеко вроде, - Паша пожал плечами.- Там рядом одна дача, заброшенная. Никто не живет, стекла выбиты, все крапивой заросло. Я думал по ней сориентироватся, да что-то не заметил. Пропустил, что ли.
-Иди, ищи!- безапелляционно заявила Ксения. – Тоже, Сусанин. Я тут не собираюсь мокнуть.
Тома подумала.
-Я, кажется, видела…Минут десять как прошли. Там еще сад такой перед домом, да?
Пашка кивнул.
-Побежали - там пока спрячемся. Вы подождете, а я поищу, где Юрка живет.
Ксеня подозрительно на него посмотрела и сказала еще раз:
-Сусанин… Знаешь, что поляки с Сусаниным сделали?
Сгустились сумерки. Как быстро они не шли, промокли еще быстрее. Пробраться к заброшенной даче в потемках было сложновато – плети ежевики хватали за одежду, обвисшие ветви яблонь лезли в лицо, обувь путалась в высокой траве. Пашка со своей сумкой первый ввалился темный дверной проем, почиркал мокрой зажигалкой – безрезультатно – огонек не появился, несмотря на снопы искр – поэтому они пробирались в короткий коридорчик чуть ли не на ощупь, и, оказавшись под крышей, вздохнули с облегчением. Снова сверкнула молния – уже ближе – и раздался глухой рокот грома.
Застоявшийся холодный воздух отдавал плесенью и еще чем-то – неуловимым. Каким-то металлическим запахом: меди или ржавого мокрого железа – не понять.
Девчонки дрожали от холода. Пашка, желая разрядить обстановку, предложил:
-Давайте по глоточку вина? Для сугреву?
-Доставай уже, - пихнула его кулачком Ксенька. – Не хватало еще тут воспаления легких подхватить!
Народ оживился. Пашка ловко откупорил бутылку красного вина и они по очереди сделали по нескольку глотков – Тома пошутила: «Как в школе прямо!»
Пашка храбро сказал: «Сейчас вернусь, Юркина дача где-то рядом» и исчез в темноте. Они понемногу допили вино, Макс швырнул бутылку в траву и обнялся с Иркой – чтобы было теплее, конечно.
Ксеня попросила у Томы сигарету и они закурили. Зажигалка зажглась сразу – Zippо – хоть и подделка – надежнее в этом отношении. Так они просидели минут десять. Пашки все не было видно, поэтому Тома, у которой от сидения на корточках затекли ноги, решила подыскать более удобное место для ожидания. Ей было неприятно оказаться в такой ситуации, но вино притупило смесь злости и разочарования, и теперь она была даже немного рада свалившемуся на голову приключению.
-Ты куда? - спросила Ксения.
-Посмотрю, может, лавка какая есть, или стул… ноги совсем онемели.
-Я с тобой.
Ирка с Максом опять целовались. Было видно, что они обойдутся без лавки и стула.
Трепещущий огонек зажигалки вырывал из мрака старые стены с потеками, осветил пустую комнатенку наполовину застекленную – видимо, кухоньку; обрисовал дверной проем – и тут зажигалка нагрелась настолько, что обожгла пальцы. Тома зашипела как кошка, щелкнула крышкой и прислонилась к дверному косяку. Ксенька встала рядом, ухватив ее за рукав – чтоб не потеряться.
И тут – сверкнула белая, ослепительная вспышка и свистящий, сверкающий стержень миллионоваттной энергии врезался в мокрую землю где-то совсем рядом, и Ксеня за те доли секунды, что длилось это мертвенное голубоватое сияние увидела белое лицо Томы, комнату, в центре потолка которой висел черный крученый провод с расколотым патроном электрической лампочки – и черные пятна, черные узоры, какие-то странные буквы и рисунки того же черного цвета, что покрывали стены этой комнаты – и завизжала от ужаса, от неожиданного видения – прямо перед ее лицом, на металлическом стержне торчала оторванная – или отрубленная - белая петушиная голова, со свалившимся набок гребешком и подернутыми посмертной катарактой желто-черными глазами.
В тот же миг все исчезло во мраке.
Тома застыла – пальцы Ксеньки так сильно сжали ее руку, что она не могла пошевелится. Дикий визг, который все еще раздавался в ушах, ввел ее в некий ступор – с одной стороны, она вроде бы понимала, что происходит, с другой – не понимала совершенно ничего. Что-то загрохотало – Макс орал: «Что случилось?! Что?! Вы где!?» - Ирка присоединилась к визгу Ксении – скорее, за компанию, чем от испуга – и оба они ломились в потемках на поиски подруг, рискуя сломать себе шеи.
Тома чиркнула зажигалкой. Потом еще раз. Снова дрожащий огонек вспыхнул, осветив белое от ужаса лицо Ксеньки, которая уже перестала визжать, но тряслась, как осиновый лист, испуганную Ирку и Макса, который тер ушибленную о притолоку макушку.
-Вы чего, охренели, что ли? – спросил Макс. Ирка моргала.
-Там…- Ксения ткнула пальцем.
В тусклом круге света, что отбрасывал огонек зажигалки, они увидели нечто странное.
Пятна, казавшиеся черными, оказались пятнами крови. Они подсохли и побурели, лишь кое-где еще были видны не застывшие сгустки. Стены, в останках содранных обоев, были испещрены кровавыми же рисунками – и везде, как погребальная пелена, как саван, лежал слой белых перьев и пуха.
-Что за ….., - сказал Макс. – Что за ….. я вас спрашиваю?!
На гвоздях, там и сям вбитых в стены, на кусках ржавой проволоки, на кусках сварочных электродов, на черт еще знает чем торчали куриные и петушьи головы, окровавленные куриные лапки, какие-то ошметки кишок – и посреди комнаты, посреди провалившегося пола, на камнях, грудой набросанных, грудилась кучка пепла и золы.
-Мааакс, - заныла Ирка. – Я боюсь…
Голос ее был тосклив и испуган.
-Это сатанисты какие-нибудь, я знаю… - прошептала Ксеня. – Я в интернете статью читала, там так и говорили, они все пригород осваивают. Чтобы человеческие жертвоприношения на природе делать…
-Чушь какая, - сказал Макс.
-Нееет, это вуду, я знаю, - продолжала ныть Ирка, - это они кур в жертву приносят… барону Субботе… зачем я с вами поехала, дура…
-Перестань, - сказал Макс. – Ну ты что, как ребенок – какое вуду? Какие сатанисты?
Я хотел было сказать, что в этот момент снова жахнул гром. Сверкнула молния и все такое, и стало еще страшнее.
На самом деле – нет.
Дождь перестал. На западе чуть просветлело – ровно настолько, чтобы увидеть все детали гекатомбы.
-Где же Пашка пропал? – тихо спросила Ирка. – Куда он, гад, пропал?! Завел гад, ….. знает куда, …… …….. …… …….. …… ….. ……. мать …….. …… …….. ….сука….. ….. …!
В ее голосе сквозила истерика.
-Давайте уйдем отсюда, - попросила Ксеня. – Пошли на станцию, в двенадцать электричка будет. Пошли, а? На….. это все!
-Тихо! – Тома прислушалась. И добавила в полголоса: - Молчите все.
В тишине, той самой полной тишине, что бывает после пролившегося дождя, когда птицы, попрятавшиеся от льющейся с неба воды не рискуют петь, чтобы не простудить горло, а кузнечики и сверчки давно отдали концы в преддверии ежегодного похолодания, они услышали тяжелые мерные шаги.
Они молчали, прижавшись к стенам, стараясь слиться с ними и с сумерками, и слышали, как кто-то, глухо рыча, шел вдоль глухой стены дачи.
Макс схватил с полу обломок кирпича. Ирка спряталась за его спиной. Ксенька и Тома медленно пятились в глубь комнаты, увешанной птичьими останками.
В едва видимом дверном проеме возникла темная фигура. Черный плащ с капюшоном, полностью скрывающий фигуру, чуть заметно поблескивал в последних лучах закатного солнца.
Что-то глухо звякнуло - и они увидели в руках незнакомца топор. Лица по-прежнему не было видно.
-Что сссукиии, не ждали?!?! – раздался бешеный рев, и черный силуэт с топором ринулся на них.
-ААААААААААААА!!!!!!!!!!!!!!!!!
Буквально в ту же секунду два голоса заорали:
-Дядя Ваня, вы что!!! Это же свои!!!
Силуэт замер, опустил топор и обернувшись, спросил:
-Так это ваши? ….. ….. …, а я уж думал, что это опять те …. ….
Потом откинул капюшон, из под которого появилась окладистая седая борода, опустил топор, и сказал:
-Ребят, да вы не бойтесь. Я думал, тут опять из Малых Серунов пришли - деревенские - моих курей пи….ть, вот и решил попугать…
Ксенька сказала – и Тома почти физически почувствовала, как покраснела подруга -
-Девки…я, кажется, описалась….
Из-за плеча дяди Вани протиснулись Юрка с Пашкой – мокрые, но довольные.
***
Потом они все вместе сидели у Юрки на даче, пили горячий чай с водкой и смеялись.
А на заброшенной даче вудуисты и сатанисты из деревни Малые Серуны потрошили очередную курицу, принося жертву своим злым и неблагодарным богам.
Страница автора: www.stihija.ru/author/?Ван~Вин Подписка на новые произведения автора >>> |
