ПОВОРОТ
ХХХ
УВАЖАЕМЫЙ МИСТЕР МИХАЙЛОВ
С радостью сообщаем Вам, что вы победили на конкурсе и успешно сдали экзамен на право быть членом нашей ФИРМЫ. Просим Вас явиться в ближайшие дни по адресу ххх с 1400 до 1600. При себе иметь паспорт и данное письмо в оригинальном конверте.
Один из ближайших дней. Торчу под дверью по указанному адресу, который написан неоновыми буквами (днем они не горят) над входом. И больше ничего. Ни названия, ни опознавательных знаков. Бронированная дверь, хренова куча этажей, стекло и бетон. Снаружи только кнопка звонка. Дверных ручек – и тех нет.
-Что вам угодно? – Спрашивает моно тонный голос.
-Я по приглашению…
-Положите письмо в ящик.
Из двери выезжает небольшой ящик. Кладу письмо.
-Ждите.
Торчу как дурак под дверью. Хоть бы гады в фойе пригласили. А тут еще погода портится. Дождь. Я без зонтика, а у них ни навеса, ни козырька. И почему мне так нужна работа? Долго они еще собираются телиться? Дверь бесшумно открывается. По обе стороны по охраннику с автоматом и лицом головореза в комплекте.
-Входите.
Переступаю порог.
-Стойте.
Ждем, пока закроется дверь.
-Следуйте за мной. – Говорит первый охранник.
Идем по тусклому коридору. Охранник, я, охранник. Я окончательно запутался во всех этих бесконечных подъемах, спусках, поворотах и километрах коридоров. Охранники молчат. Меня так и подмывает завести руки за голову. Входим в лифт. Лифт – это дверь в иной мир. Светлый, а главное прямой коридор, окна, двери. Все еще ни одного живого человека. Мертвые, слава богу, тоже пока не попадались. Мне уже хотелось только одного: домой, к маме. Хрен с ней с такой работой. Я не против тарковщины, если по телевизору, можно в любой момент все это дело выключить, но в качестве действительности меня больше устраивает…
Мы останавливаемся возле двери с массивным (небось, кованая бронза) №-27. Первый охранник аккуратно стучится.
-Войдите.
Он распахивает дверь и отходит в сторону. Второй легонько подталкивает меня в спину стволом. Вхожу и тут же попадаю в объятия полной противоположности доставивших меня боевых церберов.
-Входите, пожалуйста, мистер Михайлов. Я вас себе представлял несколько другим. Очень рад с вами познакомиться. Менеджер по найму Имануил Степанович долгий. – Отрекомендовался между лобзаниями маленький живчик, не лишенный полноты.
-Валера.
-Никогда так не говорите, молодой человек, если вы конечно не принц крови. У нас принято называть имя-отчество, либо титул и фамилию, если конечно он есть.
К сожалению, я не принц крови, и даже титула у меня нет. Поэтому сконфуженно говорю:
-Валерий Николаевич.
-Совсем другое дело. Надеюсь, вы не обедали?
-Спасибо, я не хочу.
-Это ответ вашего воспитания, Валерий Николаевич, а теперь давайте спросим ваш желудок.
-Спасибо большое, я, правда, сыт.
-Валерий Николаевич. Обед с вновь посвященным одна из моих почетных обязанностей. Я бы даже сказал привилегией. Тем более что Леночка для вас так старалась. Надеюсь, вы не станете лишать нас этого удовольствия?
Мы за столом. Обед на самом деле шикарный. Менеджер не умолкает ни на минуту.
-Дело в том, Валерий Николаевич, что мы принимаем на работу, как вы наверно думали. Мы посвящаем в сотрудники. Наша фирма столь сложна, многогранна и безгранична, что любой человек, знает он того или нет, фактически является нашим сотрудником. А теперь, Валерий Николаевич, вам придется заполнить несколько анкетных бланков. К сожалению, мы не лишены формальностей. (и в телефонную трубку) Леночка!
Леночка оказалась умопомрачительной красавицей в строгом брючном костюме, который был ей чертовски к лицу.
-Леночка, познакомься. Это наш новый сотрудник. Михайлов Валерий Николаевич. Помоги ему с анкетами.
ТИПОВАЯ АНКЕТА №-326
1. Фамилия___________
2. Имя______________
3. Отчество__________
4. Год рождения______
5. Национальность_____
6. Образование________
7. Семейное положение___
8. Пол_________________
9. Предпочитаемый пол__
Стоп!
-Простите, у меня трудности с девятым пунктом.
-Можешь звать меня Леной, котик. Что там у тебя?
Она читает анкету через мое плечо, и я окунаюсь в легкий аромат чудесных духов и чистого тела, красивейшего тела.
-Девятый, говоришь. Ага. Какого пола ты хотел бы быть?
-Мужского, наверное.
-Так и пиши.
10. Сексуальная ориентация_______
11. Процент прелюбодеяния в сексуальных отношениях_____
-Лена, можно тебя?
-Конечно, котик.
Она садится с ногами на мой стол.
-Что у тебя?
-Одиннадцатый вопрос.
-Ты женат?
-Нет.
-Был?
-Нет. И не привлекался.
-Тогда посчитай, сколько у тебя было замужних женщин от общего числа и умножь на 100%. Ого! Да ты враг семей, котик.
-Ленуль, а на следующие вопросы я вообще не могу ответить.
-А что там?
Ххх. Назовите всех известных вам партийных лидеров в алфавитном порядке._________
Ххх. Среди них гомосексуалисты__________
Ххх. Результаты прошлых выборов до второго знака после запятой________
Ххх. Любимое блюдо президента___________
-И так далее. Всего пять листов.
-Если не знаешь, ставь прочерк.
Разделываюсь с анкетой почти мгновенно. Леночка возится с компьютером минут пять, после чего:
-Котик, да ты прелесть. – она одаривает меня поцелуем.
-Котик, вот твой пропуск. Завтра в 900 ты должен быть в комнате №-3.
ХХХ
-Здравствуйте, я…
-Пропуск.
-Что?
-Пропуск.
-Минуточку.
Вот так всегда. Лазию по карманам целую вечность, чувствуя себя дураком. Никогда не могу найти документы с первого раза. Иногда мне кажется, что они меня избегают. Наконец. На самом видном месте. Можно сказать под рукой, чтобы сразу… Специально же положил именно в этот карман.
-Пожалуйста.
Он долго вертит мой пропуск в руках, придирчиво разглядывая со всех сторон и даже пробуя на зуб.
-Слушаю вас.
-Я – Михайлов Валерий Николаевич…
-Это я уже прочитал, что вам угодно?
-Я новый сотрудник, мне…
-Вас позовут. Ждите.
Жду.
-Валерий Николаевич, вы не представляете, как я рад вас видеть. Разрешите представиться: менеджер по найму Арбитраж Адольфович.
Менеджер по найму оказался видимым мужчиной средних лет, представителем вымирающего вида непьющих интеллигентов. Он таял в улыбке. Арбитраж Адольфович улыбался весь целиком. У него улыбалось не только лицо, а все тело, включая шнурки от ботинок.
-Проходите пожалуйся, устраивайтесь поудобней. Сигару?
-Спасибо, я не курю.
-Вот и хорошо. Я тоже не курю. Скажу вам по секрету, я терпеть не могу табачный дым, но служба, понимаете ли… Выпьете? Коньячку?
-Спасибо я…
-Не отказывайтесь. Это из фонда самого Директора. Вряд ли вам еще где-нибудь такой предложат. Знаете, стоит его открыть, как на запах тут же слетаются отовсюду гости. Мне не приходится оставаться непреклонным. Работа – это одно, а тут… Сами понимаете.
Пока я дегустирую на самом деле божественный коньяк, Арбитраж Адолфович проводит инструктаж.
Структура нашей фирмы достаточно проста. Во главе ее витает Директор. Именно витает, но вы к этому скоро привыкнете. Затем идет Совет Канонизированных Вице-президентов. По одному на каждый из двенадцати секторов. Секторы делятся на отделы, а те в свою очередь на подотделы. Структура фирмы тесно переплетается с ее политикой и историей. В ххх году перед нашей фирмой возникла, казалось неразрешимая проблема. Связанная с безграничностью масштаба нашей деятельности. Дело в том, что наша деятельность стала сверхмощно влиять на объективно-законодательный базис бытия, что в очень обозримом будущем грозило вселенской катастрофой. Любой наш шаг мог иметь необратимые последствия. Прекратить свою деятельность мы тоже уже не могли. В случае остановки фирмы однозначно возникает вселенский хаос и катастрофа. Положение спас Джейкоб Джейкобсон, ставший впоследствии единственным Канонизированным Президентом Фирмы. Джейкоб Джейкобсон разработал концепцию направления деятельности, согласно которой, для поддержания гармонии миропорядка Вектор Суммарной Направленности должен быть константой в поле мнимых единиц. Именно он предложил разделить нашу фирму на двенадцать практически автономных секторов, взаимодействующих друг с другом посредством генератора Джейкобсона, позволяющего сохранять величину суммарного вектора направленности в допустимых пределах. Но не все было так гладко. Теория Джейкобсона встретила серьезный отпор. Масла в огонь добавил скандал вокруг самого Джейкоба Джейкобсона, когда служба безопасности выяснила, что он на самом деле никакой не Джейкоб Джейкобсон, а Иосиф Циммерман – пьяница и дебошир. Время поджимало. Других идей просто не было, и уже в момент утверждения вице-президентами выяснилось, что генератор – это совсем не генератор и даже не устройство. Что же он на самом деле, не знал даже сам Джейкобсон. Новый скандал. Мы уже готовились к все5ленской катастрофе, когда вмешался сам Директор, лично утвердив программу Джейкобсона и взяв на себя всю ответственность. Это был героический поступок. Отвечать бы ему пришлось перед самим Директором, а это не шутка, мой друг, даже для Директора. С тех пор мы согласовываем все наши действия с мгновенной величиной вектора направленности, имеющей конкретное значение для каждой конкретной ситуации.
Он взял тайм-аут, чтобы отдышаться, затем выпил залпом грамм 50 коньяка, не закусывая, и продолжил:
-Тут мы подходим уже непосредственно к вашим обязанностям. Вы принимаетесь на должность корректора лояльности. В чем состоит суть лояльности вам лучше не знать. В ваши обязанности входит коррекция нисходящей документации с учетом мгновенной величины. Это величайшее доверие, оказанное вам и величайшая ответственность, на вас же возложенная. От вас зависит судьба мироздания. Самого Мироздания! Корректором лояльности может стать далеко не каждый. Личностная характеристика корректора лояльности содержит 586 пунктов, каждому из которых Корректор должен соответствовать на все сто. Так что примите мои поздравления.
ХХХ
Работаю я на дому. У меня собственный коттедж, как и у всех тут. Чем занимаются мои соседи – понятия не имею. Здесь не принято говорить о работе, а тем более спрашивать. Где я – тоже секрет. Посадили меня на самолет и отправили в сектор ххх. Я и раньше особо за изучением географии замечен не был, а тут все по номерам и никаких названий. Хорошо хоть всегда тепло и удобный пляж в двух шагах. А по пляжу хоть голиком разгуливай, никому до тебя дела нет. Быт протекает сам по себе и, по крайней мере, напрягает очень редко. Понятие о времени тоже более чем условно. Есть, конечно, утро, день, вечер, ночь и такие замечательные завоевания человечества, как выходные в субботу и воскресенье. Что же касается чисел и прочей календарной рутины, то здесь это никого не интересует. Календарь. Конечно, вести можно, но зачем лишняя головная боль? Рабочее время измеряется в единицах. Одна единица равна 45 минутам. С внешним миром связи у нас никакой. Вне фирмы мира не существует.
Работа у меня не пыльная. Это выглядит так: Получаю нисходящий документ:
Единственному и непреходящему
ДИРЕКТОРУ
От Кульмана Льва Даниловича
ЗАПЯВЛЕНИЕ.
Прошу Вас предоставить мне отпуск без сохранения заработной платы по семейным обстоятельствам на 127 единиц рабочего времени.
Смотрю на монитор мгновенной лояльности: 3 15 214 1. Понятно. Подхожу к архиву и беру с третьей полки двенадцатую книгу. Открываю 214 страницу и читаю первую строчку: «Позвольте еще спросить: ведь эти души я полагаю, вы…». Позвольте еще спросить. Звоню в отдел охраны:
-Дежурный сержант Моррис.
-Позови шефа.
-Привет, Джо. Это Михайлов.
-Привет. Как дела?
-Да ничего, все там будем. Я по делу.
-Надеюсь, ничего серьезного?
-Не думаю. Ты случайно не знаешь Кульмана Льва Даниловича?
-Лично я нет, а что?
-Поручи ребятам его проверить. Только без лишнего шума.
-А что он натворил?
-Понятия не имею. Это по линии 01.
-Хорошо. А чем ты занимаешься сегодня вечером?
-Вечерею.
-Приходи к Борису. Будем вечереть с девочками. Выпивка своя.
-Хорошо.
ХХХ
Сэр Борис был, как бы это сказать по деликатней, весьма своеобразным сэром. Раз уж так повелось, что театр начинается с вешалок, почему бы Борису ни начинаться с сэра? И не важно, что между театром, Борисом и сэром никакой связи не было. То есть театры, конечно, были и было звание сэр. Не говоря уже о Борисе, но вместе… Встречаться им вряд ли доводилось. Титула у него никогда не было, да и быть не могло. Происхождение – у бродячих собак лучше. В рыцари его никто не посвящал, по крайней мере, в этой жизни. А ведь стал-таки гнида сэром. И теперь любое обращение к себе без «сэр» пропускает мимо ушей. Как недостойное сэра Бориса.
В свободное от защиты чести и достоинства время он мастерил что-нибудь этакое, недоступное человеческому пониманию, или гонялся с большим электронным сачком за инопланетянами и приведениями. Те же в свою очередь проявляли чудеса ловкости, обходя самые хитроумные волчьи ямы, чем повергали сэра Бориса в пучину несвойственной ему депрессии. Ладно приведения, нечисть хренова, чего от них еще ждать, а эти… Он тычет пальцем в небо. Могли бы и совесть иметь.
Собираюсь я к сэру Борису на дринк-сэйшен. Готовлюсь сесть на встречный поезд, а тут, словно пуля снайпера, звонок. Хорошо хоть телефон…
Встречный поезд – это моя стратегия по отношению ко всем мероприятиям, основанным на торжественном чаепитии коньяка. Я стараюсь поддать заранее. Не много, а так… Грамм 200-250, коньячка желательно. Первое время, когда еще гости стесняются публично ронять салат на пол, или того хуже, хозяева носятся накрывая на стол – уже два часа, как пора, а, мать ее, курица еще не готова, а эти уже приперлись и путаются под ногами, демонстративно зевая и поглядывая на часы, в общем, всем жутко неловко, а я весел, ироничен, доволен жизнью, а, главное, собой. За столом я веду себя так, чтобы встретиться с остальными в момент наивысшего полета, когда душа уже поет, а лицо еще так далеко от пресловутой тарелки с салатом. К моменту всеобщего апофигея я уже трезв и получаю массу удовольствия, наблюдая за упившимися гостями.
Итак, звонок:
-Валера, это Борис. Ты уже сел на встречный поезд?
-Еще нет, но ты меня поймал на перроне.
-Приходи, прокатишь меня в своем экспрессе. Коньяк у меня есть. Будешь моим гуру.
Предложение более чем заманчивое. Прихожу. Борис, как в первый раз вздрюченный. Ему невтерпеж сообщить мне что-то важное, очередной план вторжения на Марс или нечто сверх эзотерическое, но первым заговорить он не решается. Хрен ты угадал, Боречка. Не на того напал, слушать тебя на трезвую голову. Делаю вид, что ничего не замечаю.
-Лимончик порезал?
-Порезал.
-Сахарком присыпал?
-Присыпал.
-А кофе присыпал?
-Да что я маленький! – Обиделся Борис.
Обожаю его доставать. Он сразу делается похожим на ежика из какого-нибудь доброго мультфильма, если конечно меру знать.
-А давай к делу!
Коньяк съедобный, лимончик свежий. Молодец, Боря. Станцию «Полбутылкино» мы проезжаем в прекрасном расположении духа. Теперь можно и о зеленых человечках. Борис как чувствует:
-Ты слышал о «Книге перемен»?
-Это про точки-тире?
-Это бомба. Представляешь, они рассматривают бытие, как циклический процесс. Все, что с тобой происходит, носит циклический характер.
-Ну и?
-Достаточно определить, на какой стадии цикла ты находишься, как легко можно прогнозировать, как события будут развиваться дальше.
-Замечательно. По этому поводу можно и по рюмочке спрогнозировать.
-Так вот, И-ЦЗЫН – и есть алгоритм любого, ты понимаешь, ЛЮБОГО циклического процесса, или карта нашего существования…
-Расскажи лучше, о чем сегодня пьем?
-О любви.
-Наливай. Что ты там говорил о любви?
-Сегодня будут такие девочки – пальчики оближешь.
-Тогда надо еще коньячку.
Еще коньячку у нас не получилось. Пришли гости. Девочки оказались никакими. Как утешение для сорвавшихся с цепи женатиков они еще котировались, но выросшего на вольных хлебах, они совсем не вдохновляли, несмотря даже на коньяк. Мне стало как-то скучно, и я решил напиться самым бессовестным образом. Воплотить в жизнь эту, сознаюсь, не самую лучшую мечту мне не удалось. Только я взял старт, как пришла она. Хорошенькая, но не красавица. На породистом лице совершенно не портящие его следы интеллекта. А глаза. Бог мой! В глазах чертята. О такой можно мечтать всю жизнь. Я влюбился тут же. Утащили меня ее черти…
Основным ее недостатком был муж – благополучный, скучающий мудак, сидящий рядом. Он понятия не имеет, какое сокровище ему досталось. Мое настроение было при смерти, когда она позвала меня танцевать. Гости занимались кто чем. Кто наслаждался комой, кто, найдя себе пару, искал где, муж… Бог с ним с мужем. Борис вещал в пустоту о своих ночных полетах с мадам Пискуновой, более, чем посредственной штатной поэтессой и руководительницей бесконечного числа кружков и обществ. Летали они не без корня мандрагоры, освобождающего душу от бремени тела, временно. Однажды они приблизились на непростительное расстояние к снам самого Директора, и подразделение астральной охраны вернуло их в тела, принудительно пришив к оболочке.
-Давай потанцуем. – Это она мне!
Не обращая внимание на музыку (какое нам до нее дело), танцуем медленный танец. Танцуем молча. Мы понимаем друг друга без слов, а пошлятина «о погоде на Темзе»… Зачем? На каблучках она чуть ниже меня, и я тону в ее волосах. Она прижимается, и я глажу ее плечи, волосы, спину, целую руки, лицо, глаза, губы, губы, губы…
Нас тащат на улицу. Все в сад! Сэр Борис демонстрирует гостям свое последнее изобретение. Он пьян на оба виста и от него не отделаешься. В интересах науки… Делаем вид, что нам интересно, а сами возвращаемся. Она падает на диван – ноги устали. Что за пытка новые туфли, и ведь одевала уже… Сажусь возле нее на пол, снимаю туфельки и нежно-нежно глажу ее ножки. У нее удивительно красивые ножки. Щиколотки, ступни просто идеальные, а пальчики – просто произведение искусства. Целую это богатство, слегка покусывая пальчики…
-Сумасшедший… Никогда не думала, что это так приятно… Я сейчас…
Она хватает меня за волосы и прижимает лицом к ней самой, прямо туда. Ее запах! Никакой парфюмерии, только чистое здоровое тело. Срываю трусики одним рывком и окунаюсь в мир ее…
-Иди ко мне…
-Что?
-Иди ко мне… Я хочу тебя…
Одежда летит на пол. Прямо за столом. Мы одни. Одни во всем мире. Муж, гости, Борис… Все это осталось в другой жизни, далеко-далеко. А здесь… Ее писюнечка… Да ведь это сам Господь! Я кончаю восхитительной смертью, полной любви…
ХХХ
Удивительный уик-энд за городом. С ней. Океан, тишина, дачный домик, деревянный на сваях, лес… Вместо воспоминаний ощущение полета, будто я слегка под кайфом. Вернувшись домой, не снимая крыльев, влетаю на кухню, и сразу же возвращаюсь в реальность, как она есть. Черт! Полные туфли воды. Откуда? Что это еще за половодье? Краны вроде закрыты, раковина пустая. Ага, вот ты какой, северный олень. Гибкий шланг горячей воды. Звоню куда следует:
-Алло, здравствуйте, у меня авария. Горячую воду прорвало. Гибкий шланг.
-Придется немного подождать. Бригада спасателей уже выехала. Минут через десять будут у вас. Продержитесь?
-Куда же я денусь.
-Вот и хорошо. Сейчас они приедут и перекроют воду, а пока постарайтесь…
-Воду я и сам перекрыл. Мне бы шланг поменять.
-Это только завтра. Воскресенье, понимаете. Выходной.
Черт! У всех выходной. Опять самому все. Сажусь за руль и вперед, в мир хозмагов. Закрыто. Выходной. А у меня ко всему прочему движок как-то подозрительно зачихал. Так и есть. Бензин. Стал я метрах в двухстах от заправки. Беру бутылку из-под колы и иду попрошайничать.
-Добрый день.
-Здравствуйте.
-Налейте мне, пожалуйста, пару литров бензина, до вас доехать.
-Нельзя.
-Почему нельзя?
-В пластмассовую тару нельзя.
-А в стеклянную можно?
-В стеклянную можно.
Возвращаюсь со стеклянной бутылкой. Заправщик уже другой.
-Добрый день.
-Здравствуйте.
-Налейте мне, пожалуйста, пару литров, до вас доехать.
-Нельзя.
-Почему нельзя?
-В стеклянную тару нельзя.
-Что же тогда меня твой напарник за ней гонял?
-Нельзя. Поймите, взорваться может. Электростатические свойства бензина…
-Мне бы до вас доехать. Метров двести.
-Оставляйте залог. Я вам в свою канистру налью.
-Сотни хватит?
Приезжаю домой. Холодный душ меня почему-то совсем не взбадривает, и настроения не прибавляет. Ладно, думаю, сейчас в ящик уткнусь. Давно хотел этот фильм посмотреть. Только устроился перед телевизором, гаснет свет. Накрылся мой фильм. Ложусь спать – дают свет. Сажусь перед телевизором – свет гаснет.
-Поначитались Хармса!
Спать не хочется. В довершении всего кто-то хочет вынести мне дверь. Открываю – ее муж. Пьяный и злой. Сидим при свечах. Пьем. Мне совсем уже не романтично. Он все время пытается закурить, но наткнувшись в очередной раз на мое нет, смотрит на меня, как на врага рода человеческого.
-Что ты за мудак такой. Ни выпить по-человечески, ни закурить у тебя. Девочки тебе не нужны. Ради чего ты вообще живешь? У меня жена не хуже ЦРУ работает, и то умудряюсь, а ты?
За те пару недель, что мы знакомы, он признал во мне своего лучшего друга, и теперь пришел за жилеткой для плача.
-Ты чего сегодня такой?
-Жизнь говно, вот и такой. Надоело все. Живешь, стараешься изо всех сил, а этот гад небесный так и норовит табуретку из-под ног выбить, да чтоб петелька не подвела. Наш господь-бог, как пионер с рогаткой. Настырный такой. И уж если он за тебя взялся, будь уверен, он успокоится только когда тебя добьет, или у него кончатся камни, но в этом случае у него останутся руки, ноги… Какое-нибудь дерьмо у него всегда есть про запас. Наш господь-бог в детстве был порядочным мудаком. Тихим таким. Мудаком с доски почета. Дома он слушался старших, мыл руки, убирал игрушки. С чувством гражданского долга стучал на ангелов, или кто там у него был. А когда отпускали его погулять… Потом он вырос. Откручивать котятам головы надоело. Захотелось чего-нибудь большего. Так появились мы. Что может быть лучше? А яблочки это так… Хрен с ним, наливай.
Водка сопротивлялась, как могла, но он мужественно затолкал ее огурчиком.
-Представляешь, я поссорился с мадам Пискуновой.
-Ну и черт с ней.
-Ты что, не знаешь, кто ее пользует?
-А она еще кого-то вдохновляет?
-Не кого-то, а огого кого! – Показывает пальцем вверх.
-Ну и что?
-Нихрена ты в жизни не понимаешь. Возьмет она, да и намекнет ему, что таким как я не место…
-Чем же ты не угодил своей Пискуновой?
-Помнишь, у Сэрка (Борис) была такая смугленькая в джинсах?
-Всех не перепомнишь.
-Всех и не надо, а вот ее грех было не запомнить. Пока все смотрели на очередной Борисовский шедевр, мы с ней немного поговорили…
Договорились они с ней созвониться, а куда он ее номер засунул, хоть убей…Он к Борису, они вроде как знакомы чуть ли не с детства. Приходит, а там эта медуза карму ему очищает. Рядом два каких-то педика вертятся. Ну все как положено. А потом к столу всех. К столу это просто замечательно. У Бориса жратва люкс. Да и выпить найдется. А тут подают какую-то мутную дрянь, освященную иерусалимским уродом, самым главным. Медуза вся настоящая. Молитвы читает, глаза умильно закатывает, крылышками только вот не хлопает. Педики тоже сопли распустили. Сэрок надулся, как жаба. Это он торжественность изображает. А наш покорный слуга еле смех сдерживает. Видит Пискунова такое дело и говорит ему укоризненно:
-Вот ты Артур Артурович, вроде мужик не глупый, а не понимаешь, что без имени бога вся твоя жизнь сплошной богомерзкий поток черной кармы.
А он ей тем же тоном:
-А вы бы, мадам Пискунова, взяли бы, да и просветили меня, как там у него с именем, фамилией, отчеством, и так далее, согласно форме №-516.
Она вскакивает. Тарелки летят на пол. Педики давятся. Борис, как нашкодивший кот, летит под лавку. Она тогда во все меха, чуть стекла не повылетали. Потом хватает своих педиков за шкирки и ходу.
-Не бзди. Мало ли, что он бог. У нас сам Директор форму заполнил. Тут она не права. Тут, если подумать, надо бы и разобраться. Что он за супчик, этот бог, если не хочет форму заполнить, и почему она его в таком случае покрывает?
-И то верно. Тем более что мы здесь тоже не просто так. У меня жена знаешь кто?
-Ни слова о работе.
-Ты прав. Ты опять прав. Знаешь, я рассказы пишу. Никому не говорю, а тебе сказал. Так, для себя, в свободное время. Хочешь почитать?
-Покажешь как-нибудь.
-Зачем как-нибудь. У меня с собой. Почитать?
-Я понял, что быстрее от него отделаюсь, если соглашусь на один рассказ, чем начну отнекиваться. Все равно не отстанет. Борис достал из бокового кармана (а он почему-то был в пиджаке) пачку мятых листков и начал читать:
СУДЬБА
1. Город.
Город, как ему и полагалось по штату. Практически ничем не отличался от любого другого областного центра. Как и в любом другом областном центре, лето сменялось осенью, а та, в свою очередь, зимой. Каждый год с приходом зимы, рейсовые автобусы впадали в спячку, а те из них, кому по каким-то причинам не удалось обрести столь долгожданный покой, одиноко шатались от остановки к остановке, нападая на зазевавшихся прохожих.
Зима ххх года не пыталась нарушить сложившиеся традиции. Так же, как и раньше лопались трубы центрального отопления. От них не хотел отставать и водопровод, а канализация постоянно выходила из берегов, стараясь превратить город в маленькую Венецию. Непрерывно трудились бригады ремонтников, делая все, что в их силах, совершая порой невозможное. В результате совместных трудов стихии и человека, город напоминал жертву так и не начавшейся, но всеми предрекаемой, в связи с ожиданием конца света третьей мировой войны. Городская жизнь тоже ничем не отличалась от жизни в любом другом городе областного значения.
Но этой зимой всю страну, а значит и горожан, активно участвующих в жизни Родины. Трясла предвыборная лихорадка. Во все уголки нашей необъятной даже после распада СССР отчизны летели с гастролями политические лидеры всех мастей и рангов, большие и маленькие, известные и не очень, чтобы встретиться с избирателями, в которых, словно по мановению волшебной палочки превратилось уже всеми забытое население.
Город был избран лидером движения «Дети Сталина» самим духом покойного Иосифа Виссарионовича, и для его общения с горожанами срочно готовили Центральную площадь вместе со зданием городской администрации, являющим собой шедевр пролетарского зодчества, и прилежащие районы. Появился даже свежий асфальт, охраняемый от ног несознательных граждан нарядами милиции. В общем, все было, как у людей.
2Мэтр.
Ничем не примечательное детство, школа, институт, водка, девочки, рок-н-ролл. На втором курсе он уже знает, что работа по специальности – это рак мозга, и что люди заканчивают институты, чтобы точно знать, в какой области народного хозяйства работать не стоит наверняка. Жизнь он вел беспорядочную и полную развлечений, совершенно не думая о дне завтрашнем, а зачастую и сегодняшний заботил его постольку поскольку. Так и плыл он по течению, авось вынесет, и вынесло.
Познакомились они на очередной пьянке в захолустном дк в честь очередного рок фестиваля. Утром наш герой вернулся в тело в чужой постели, с чужой головой и чужой, в смысле незнакомой, дамой рядом. После непродолжительных попыток переориентировать себя в пространстве, он ощутил всю чужеродность и не подвластность тела. Незнакомая дама, которая оказалась хозяйкой квартиры, оказалась более живучей, и он вскоре наслаждался процессом реабилитации.
Хозяйка была как хозяйка. Главными ее достоинствами были своя квартира и нескончаемые запасы сигарет, что во времена заката большевизма было более чем существенно. Он прижился и стал, как губка впитывать все, что пришло в его жизнь вместе с ней. А пришло, точнее, пришел, ни много, ни мало, целый мир, о существовании которого он даже не догадывался.
У них постоянно были гости. Поэты, музыканты, писатели, просто лица без определенного рода занятий, поштучно и компаниями. Там же, прямо в квартире проходили выставки, чтения, концерты, переходящие в застолья. Все только для своих. Портвейн, Ницше, Дзен-буддизм, Бодлер, БГ, да разве все запомнишь.
Там же он познакомился и со спиритизмом, легко овладев этим искусством в совершенстве. Тогда же, по слухам, он покорил все стихии. Что произошло между ними на самом деле, не знал никто, однако стихии с тех пор были с ним весьма любезны.
Для своих он уже был Мэтром. К моменту окончательного своего созревания, Мэтр столкнулся с тем, что спиритизмом, уже ставшим его призванием, заниматься ему не дадут, по крайней мере, профессионально. Перед ним уже довольно отчетливо маячила перспектива бессмысленного прожигания жизни, которое называется постылым словом работа, но…
Воля всевышнего воплотилась в законе о выборах, согласно которому смерть перестала считаться препятствием для участия в политической жизни страны. Партийные списки тут же возглавили имена давно забытых червями знаменитостей. Карьера Мэтра взмахнула крылышками и устремилась ввысь. Менее чем за год он стал самой яркой звездой политического спиритизма. Лучше него никто не мог организовать публичные выступления именитого покойника. Он позволял клиентам напрямую пользоваться своим телом, при этом менялся голос, манера поведения и даже облик. Представлять товарища Сталина должен был именно он.
3.Террорист.
Ему не везло. Сначала не повезло с родителями. Отец зарабатывал более чем достаточно, но пропивать он умел намного больше. Эта разница между желаемым и возможным делала его угрюмым, раздражительным человеком. Мать была женщиной с характером и, устав истязать мужа, принялась избивать сына.
Отец присоединялся к ней каждый раз, когда у него было плохое настроение, а плохое настроение у него было всегда. Когда он достиг школьного возраста, все его существо сочилось убогостью и забитостью. Одноклассники дружно пришли на помощь к родителям, сразу же избрав его мальчиком для битья. Следом за невезением в школе пришло невезение на личном фронте. При взгляде на него слово шарм хотело навсегда исчезнуть из лексикона. Быть бы ему тихим забитым алкоголиком, но судьба приберегла его для другого.
Однажды к нему пришли «Дети Христовы». Они долго рассказывали о боге, любви, страдании, грехе, искуплении и благодати божьей. Наконец-то его приняли, обласкали, крестили, по сути, дали второе рождение. Ему объяснили, что, став одним из них, он стал избранником божьим, а его страдания были искуплением. Перед ним проносились картины ада, одна старше другой, и там, в аду мучались его обидчики.
Он преобразился. Теперь он знал, что он любим, и не кем-нибудь, а самим господом. А сын божий – Иисус принял смерть на кресте из любви к таким как он. Теперь господь примет его в свое царство. Чувство благодарности и любви переполняло его. Господь дал ему все, не пожалев даже едино рожденного сына, а он… Что он сделал для Господа? Как доказать свою любовь? Он молил господа, чтобы тот возложил на него миссию, поручение, дал шанс проявить себя, искупить грехи, пожертвовать собой ради дела господа и спасения души.
Господь услышал его молитвы. Расцвет спиритизма вызвал у «Детей Христовых» закипание мозгов и острое несварение духа. У них пробки перегорали от негодования. Теперь на своих собраниях они только и делали, что потрясали сжатыми кулаками и предавали анафеме всю эту дьявольщину, поразившую Мир. И именно Мэтр с его популярностью рок звезды олицетворял сатанизм эпохи. Именно его проклинали все чаще и чаще.
И однажды террорист услышал господа. Он узрел свою миссию. Он покончит со злом, навсегда заставив замолчать Мэтра.
4.Герой.
Героем он был пока что только в душе. Ему тоже не повезло. Он опоздал. Родился намного позже своего времени. Ему бы жить, когда свистели пули. И конницы сходились с шашками наголо, когда на счету была каждая винтовка, а воля и характер решали все. Он мечтал о подвиге, рвался биться, спасать, выручать, защищать отечество. Мирный, устроенный быт убивали его. Школа, уроки, а потом работа, семья, дети, старость… Он проклинал свою судьбу, мечтал умереть или хоть что-то сделать, изменить, что-то по настоящему важное.
После школы он рвался в армию, хотел воевать в горячей точке, прикрывать друзей, вытаскивать из горящего танка, или, рискуя жизнью, спасать заложников, и чтоб одна заложница… Но сейчас не об этом.
Родители устроили его в институт (кафедра, все как у людей). Он оббивал порог военкомата чуть ли не каждый день. А когда он получил мечту поколения «белый билет» со словами НЕ ГОДЕН… ему показалось, что он умер. Его охватило тупое ватное отчаяние, и он поплыл по течению. Родители были счастливы: наконец-то угомонился.
5.Встреча.
С тех пор, как смерть перестала быть препятствием для политической карьеры, отстрел политиков или любое иное физическое устранение вышли из моды. Охотничьими угодьями стали средства массовой информации, способные прикончить репутацию, или, как сейчас принято говорить, рейтинг любого. Попавшего в прицел слуги народа.
В связи с этим политические мероприятия охранялись самой, что ни на есть обыкновенной милицией, в обязанности которой входило лишь банальней шее поддержание порядка. Тем более никто не охранял благополучно скончавшихся политиков, продолжающих управлять страной посмертно. Убивать мертвых к тому времени еще не научились.
Мэтр был старомоден и не был политиком. К тому же он любил жизнь. Его охраняли лучшие специалисты своего дела, способные мгновенно найти иголку в стоге сена, даже если там ее нет. Никто об этом не знал.
Долгожданный день встречи. На площади был весь город. Террорист занял позицию. Герой забрел как бы случайно, но судьба знала свое дело. Он оказался рядом с террористом, который бесшумно молился и просил господа поддержать его и не дать малодушию в неподходящий момент закрасться в его сердце.
Шоу началось. Под гром аплодисментов Мэтр взошел на трибуну. О чудо! На глазах у всех он превратился в Сталина. Толпа замерла. С трибуны смотрел великий вождь. Сомнений не было. Это был он. Выдержав паузу, Сталин начал говорить. Он говорил спокойно, уверенно. Чувствовались внутренняя сила и величие. Толпа была зачарована. Вождь сделал паузу. И площадь взорвалась криками и аплодисментами.
Теперь или никогда! Террорист сбросил оцепенение. Он достал пистолет, быстро прицелился, и… Выстрелить гон так и не успел. Герой увидел оружие, направленное на вождя. Мгновения решали все. Он кинулся на террориста, закрывая собой Сталина. Выстрелы все же прогремели. Охрана работала четко. Герой почувствовал, как пули впиваются в тело, как рвется плоть. На какое-то мгновение он понял, что погибает от руки того, кому он отдал не задумываясь, жизнь. Обида и непонимание охватили его, затем боль и пустота…
Герой грудью закрыл от пуль террориста, и уже мертвый, сбил его с ног. Милиции удалось отбить его живым у толпы. Суд вынес смертный приговор, но затем заменил его на пожизненное заключение. Весь процесс террорист молчал. Он как-то обмяк и постарел. Он сидел, тупо уставившись в никуда и все время повторял: «Почему?».
-Ну как?
-Спать пора. – И уже в прихожей, - У нас с Натальей скоро юбилей. Пятнадцать лет совместной жизни. Это тебе не шутки шутить. Приходи.
-Обязательно.
ХХХ
-Валерий Николаевич?
-Да.
-Вы могли бы зайти ко мне прямо сейчас?
-Конечно.
-И все. И короткие гудки. Любит шеф лаконичность, а ты гадай, что еще ему взбрело…
-Входите, Валерий Николаевич. Вас ждут.
Секретарша виляет хвостом – хороший признак.
-Нельзя, я сказала! Совещание! – Слышу я за спиной.
А ведь и арануть может, когда надо. У шефа сидит Джо.
-Здравствуйте, Валерий Николаевич. Проходите, садитесь. Мистер Андерсон (Джо), ознакомьте Валерия Николаевича с делом.
Джо протягивает мне лист бумаги.
-Прочти для начала.
Начальнику службы безопасности
Джозефу Андерсону
От Пискуновой ЕА
Заявление.
Прошу Вас принять меры к порочащему звание Сотрудник Даниле Пупкину, аморальному безбожнику, именуемому себя литератором. Сотрудник Пупкин был неоднократно уличен в выращивание греховных трав, о чем я неоднократно сообщала уважаемому начальнику охраны. Но речь не об этом. ХХХ сего года я проводила инвентаризацию в кабинете сотрудника Пупкина и нашла в его столе письмо, уличающее его в грехе содомском. Как сотрудник, высоко чтящий дух морали и чистоты, я не могу мириться с этим безобразием. Письмо прилагаю к заявлению.
Пискунова.
Смотрю то на Джо, то на шефа.
-Мистер Андерсон ответит на все ваши вопросы.
-Давай по порядку. Кто такой этот Пупкин?
-Писатель. Ты что, не знаешь? Он всем речи пишет.
-А кроме речей?
-Ты что, не читал?
-Не читал.
-Да ладно тебе.
-Говорю, не читал, значит, не читал.
-Вот, Валерий Николаевич, ознакомьтесь в служебном порядке. – Шеф достает из своего стола небольшую папку.
ДЕТЯМ О ПИСЯХ
ИЛИ
НОВЫЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ АЙБОЛИТА.
1
Девочка Маша после дождя
Сунула в писю морского ежа.
Плохо бедняжке. Пися болит.
Где же ты? Где же? О, Айболит!
В небе лазурном тучка плывет.
Ветру-герою писю сосет.
“Тученька-тучка, мне помоги!
Ты Айболита быстрей позови!”
2
Добрый доктор Айболит
Писю в пальцах теребит.
Хватит доктору нектара
И на палку, и на пару.
И никто не устоит.
Слава, доктор Айболит!
Прибегали два зайчонка
Отсосали по палчонке,
Прилетал к нему комар
Пить божественный нектар.
Приползала черепаха,
Чтобы он ее оттрахал.
Доктор писю теребит.
Слава, доктор Айболит.
3
Тучка мимо пролетала
И про Машу рассказала.
Доктор на море глядит.
Доктор морю говорит:
“Как же к Маше попаду?
Как же Маше помогу?”
Вдруг из моря рыба-Кит
Айболиту говорит:
“Знаю я твою беду
И тебе я помогу.
Мне за это, в свой черед,
Накончаешь полный рот”.
4
Вот у берега Кит говорит:
“Мы приплыли с тобой, Айболит.
Поспеши к бедной Маше скорей,
Только помни, что здесь Бармалей.”
Злой разбойник Бармалей –
Он насилует детей.
С ним злодейка Гонорея,
Дифтерия, Себорея.
Никого не пощадит –
В попу всех отименит.
Дети силы не жалея,
Мыли попу Бармалея,
А несчастный Бегемот
С писи слизывал помет.
5
Доктор топает ногами.
В гневе машет он руками:
“Ах ты мерзкая зараза!
Не лечился ты ни разу!
Из аптечки достает
Трихопол, шприцы и йод”.
Зашипела Гонорея,
Застонала Себорея,
А свирепый Дифтерит
Айболиту говорит:
“И тебя я задушу,
И детей не пощажу,
А пока не околеешь
Пневмонией заболеешь”.
Но не струсил Айболит
Победил он Дифтерит,
Растоптал он Гонорею,
Погубил он Себорею,
А спасенный Бармалей
Стал добрей и веселей.
6
Поют птицы, пляшут звери
Поздравляют Бармалея.
Только доктор Айболит
Грустно всем им говорит:
“Помогите мне, друзья,
Отдыхать никак нельзя.
Надо Машеньку спасти.
Надо мне скорей идти”.
Звери тут же замолчали,
Головами закивали,
Как же доктора доставить?
Как же Машу позабавить?
Пися в писю, пися в рот –
Получился вертолет.
Доктор всех благодарит,
К бедной Машеньке летит.
7
Доктор к Машеньке подходит,
За кусты ее уводит,
Шаловливыми руками
Маше писю раздвигает,
А затем он не спеша
Языком достал ежа.
Маша плачет и смеется,
Айболиту отдается.
Добрый доктор Айболит
Писю в пальцах теребит.
Кинет доктор по палчонке
И мальчишке, и девчонке.
Всем уделит он вниманье
И на этом досвиданье.
-Ничего. Криминального, кстати, тоже ничего. А что там с травой бесовской?
-Анаша у него растет классная.
-Пресекаешь?
-Зачем? Он только для своих, и у него самая лучшая.
-Мистер Андерсон приготовил образцы для исследования. –Сказал свое веское слово шеф.
-Прошу вас.
Шеф манерно «взрывает» косяк.
-Вы осторожно. Травка зверь.
-А что за письмо?
-Читай.
Милый Грегори. Пишу тебе только потому, что нет больше сил молчать. Я даже не знаю, отправлю его или порву в клочья, а потом напьюсь в сопли и буду плакать, пока забытье не освободит меня. Несмотря на то, что произошло между нами, несмотря на все эти годы разлуки, несмотря на обиду и отчаяние, я все еще люблю тебя. Мне снятся твои ласки, твои руки – самые нежные руки в мире, твои прикосновения, поцелуи. Мое тело продолжает помнить тебя, а сейчас, когда я пишу эти строки, меня охватывает желание. Желание тебя.
Ты научил меня любви. Я знаю, что любви не научишь, но я не знаю слов, чтобы правильно сказать об этом. С тобой в мою жизнь вошла любовь. Любовь настоящая, вечная, единственная. Любовь, которая не знает границ и предрассудков, будь то пол, возраст или еще что-нибудь. Ты раскрыл меня. Ты заставил меня звучать в твоих руках, трепетать, ждать тебя, шептать твое имя как молитву. А потом, после ЭТОГО, когда мы счастливые сыто лежали, и ты играл моими волосами, а я проваливался в никуда, не помня даже имя свое. Неужели ты думаешь, что это можно забыть? А после того, что было между нами, разве можно быть близким с другим человеком?
О жестокий учитель! Я помню все твои уроки, один прекраснее другого. Я до сих пор не могу поверить, что в жизни человека бывает такое, такое прекрасное и такое жестокое. Жестокое потому, что ты далеко, тебя нет рядом, нет со мной. Жестокое потому, что, став моей жизнью, ты покинул, бросил меня! И теперь я мертв. Все, что у меня есть – это воспоминания о тебе. Я робот, механическая кукла, зомби.
Я женился. Женился на ЖЕНЩИНЕ. У нас есть дети. Но сейчас, когда они гостят у матери, я не могу вспомнить их лица. Да, любимый мой, я один. Сижу и не знаю какой по счету бутылкой вина, пью его пополам со слезами и вспоминаю тебя. Я помню все до мельчайших подробностей. Я вспоминаю вечеринку у Влада, когда я напился, а ты пошел меня провожать. Тебе пришлось приобнять меня, и в том, как ты обнимал меня, чувствовалось что-то необычное, новое и очень приятное. Этот день фактически и был днем нашего знакомства и начала нашей дружбы. О да, дружбы. Тогда я и представить себе не мог, что буду близок с мужчиной. Мое воспитание не допускало даже мысли об этом. Ты был моим другом. Моим лучшим другом, а вернее, моим единственным другом. Слепец, я не видел, как наша дружба перерастала во что-то большее.
Неудивительно, что твое объяснение застало меня врасплох. Я был шокирован. Я не мог найти слов. С одной стороны твоя страсть, твоя пылкость, твоя привязанность разбудили во мне ответные чувства, с другой… Быть с мужчиной! Это было невозможно. Я ничего не мог тебе ответить. Я не спал всю ночь, а, дождавшись утра, понял, что не смогу сказать нет. Я помню, как ты открыл дверь, твое лицо, полное удивления и надежды. Я даже не поздоровался. Просто сказал да. Меня трясло. Я плохо понимал, что происходит. Во мне все кипело. Я…
Любимый мой! Ты прекрасно понимал, что со мной. Ты просто, по-дружески, как будто между нами не было вчерашних объяснений, пригласил войти. Помню, мы пили «Юбилейный» из твоей коллекции, и я еще удивлялся его сладковатому привкусу. Мы болтали ни о чем, и когда я успокоился, ты взял меня за руки и сказал, что прекрасно понимаешь, что я еще не готов, что не надо торопить события. Главное, что я здесь, я пришел, я сказал да, я рядом и буду рядом с тобой, что меня не оттолкнула твоя любовь, что в нашем гетеросексуальном мире просто невозможно так сразу отдаться своим чувствам. Пусть все идет своим чередом. Потом ты сидел и целовал мои руки, и мне было хорошо и спокойно, как никогда раньше.
Надо отдать тебе должное, мой искуситель. Все произошло само собой, самым естественным образом. Ты вошел в меня, когда по другому и быть не могло. Мне с самого начала было с тобой хорошо. Потом, когда все кончилось, и мы с тобой просто лежали. Прижавшись друг к другу, я заснул в твоих объятиях самым счастливым человеком в мире. Ты был моим учителем, моим садовником, моим художником. Ты творил меня. Терпеливо, шаг за шагом. Ты превращал меня в прекрасный цветок. Только благодаря твоему бесконечному терпению, я смог полностью раскрыться. Отдавшись без страха любви.
Как я был глуп! Я постоянно закатывал тебе истерики, бесконечно твердя, что не дам превратить меня в женщину. А ты терпеливо ждал, когда же я, наконец, пойму, что мужская любовь – это любовь между мужчинами. Ты постоянно повторял, пытаясь мне вдолбить, что высшая любовь – это дар богов. Она беспола. Две души начинают петь в унисон, пока не станут единой. Пол – это случайность. Пол необходим для выживания вида, для более эффективного потомства. Холодный рациональный закон природы, очередная находка эволюции. Любовь – это поэзия. Это когда больше никто не нужен. Когда садовник становится садом и наоборот. Для любви пол не важен. Ты говорил, что любишь меня, именно меня и только меня, и любишь меня таким, какой я есть, а если бы тебе была нужна женщина. Ты бы искал женщину, но тебе нужен я.
Мы всегда были вместе. Всегда. Дни и ночи. Я не работал тогда. Я занимался тем, что ждал тебя, готовился к нашей встрече. Пытался угадать твои желания, а когда угождал тебе, радовался как ребенок.
В постели мы могли просто разговаривать о пустяках, могли вечно ласкать друг друга, дорожа каждым прикосновением наших тел. ЭТО происходило всегда неожиданно и было желанным, замечательным и каждый раз новым, принося с собой то забытье, когда душа покидает тело и устремляется в рай. Я всегда удивлялся твоему умению оставаться со мной наедине даже в самых людных местах. Так в кафе, куда мы зашли поесть мороженого, ты подозвал меня, будто хотел сказать мне что-то совсем тихое, а сам подарил мне один из тех поцелуев, от которых я полностью теряю контроль над собой. Ты целовал меня, не обращая внимание на то, что все на нас смотрят, а кто-то даже разбил чашку. В другой раз, когда мне не понравились туфли, которые ты для меня выбрал, ты усадил меня, а сам стал передо мной на колени, и стал переобувать меня. В моей душе творился сумбур. Мне хотелось провалиться сквозь землю, и чтобы нас все видели вокруг, а ты ласкал мне ноги, забавляясь моим состоянием.
Ненаглядный мой, в тебе я любил все. Каждая мелочь приводила меня в восторг. Я обожал твои маленькие особенности, которые и делали тебя таким неповторимым, таким моим…
Ты всегда знал, что я хочу. Были дни, когда мы просто ласкали друг друга, целуя каждый миллиметр тела. Ты был самым нежным, самым ласковым. Ты был грубым и делал мне больно. Иногда ты хотел ЭТОГО прямо у порога. Даже не раздеваясь. И каждый раз это было божественно, это было именно то, что нужно.
Все произошло на той вечеринке в честь помолвки Алексея. Кто-то из твоих друзей дал понять, что хочет меня и как бы просит твоего разрешения. Ты ушел в сторону, давая понять, что это мое личное дело. Должно быть, ты помнишь, как я его отшил, но меня переполняли обида и ненависть. Ты обидел меня, обидел кровно, навсегда. Тогда я хотел твоей смерти, позора, мучений, и я отомстил тебе. Отомстил у тебя на глазах с женщиной.
Мы расстались без объяснений. Я женился на ней, хотя ни она, ни любая другая женщина, а тем более другой мужчина, были мне не нужны. Для меня все кончилось. Теперь я хочу только одного: понять почему? Ведь ты же любил меня, Грегори, и наверняка любишь и сейчас. Так почему, почему, ПОЧЕМУ????????????
-Ничего не понимаю. А травка и правда знатная.
-Он как всегда ничего не знает.
-А что я должен знать?
-Как зовут начальника сектора?
-Я с ним детей не крестил.
-А зря.
-Ну и что, что он Грегори?
-Как что? Такая тень на…
-Какая тень? Мало ли у нас Грегори? Давайте лучше еще пыхнем.
-Джо.
-Как скажете, шеф.
-Тогда взрывай.
-А что если делу дать ход? – осенило вдруг меня.
-Что?
-Ну как положено. Провести расследование в рабочем порядке.
-Шутишь?
-Зачем? Лежал у Пупкина в столе его новый рассказ, писатель все-таки, и эта плевательница его выкрала и, не разобравшись. Затеяла весь этот сыр-бор.
-Ты гений, твою мать!
-Джо, дай ему паровоза.
-А чаек у нас будет?
-Для тебя все, что скажешь. Что я не начальник отдела? – шеф хватает трубку, - Леночка! Что? Не Леночка? А хрен… Сделай нам чайку.
-А пока она там чаем занимается, проверю-ка я лояльность, так сказать, в частном порядке. Вдруг что…
-Еще паровоз Михайлову. Заслужил, бестия.
-Держи, Макиавелли ты наш.
Заявление получило 11.4.10.16. «Тонкий слух певцов следил за благозвучием стиха».
-Че?
-Зашибись.
-И как ты в этой хренотени разбираешься?
-Отож.
Письмо. 13.2.19.20. «Это рациональная реформа…».
-Верх зашибись.
-Да, надо этой дуре по всей форме ответ отправить.
-Пиши: Уважаемая мадам Пискунова. Позвольте поблагодарить Вас от лица… Какие у нас есть лица?
-Компетентные.
-Нет.
-Ответственные.
-Нет.
-От лица дирекции.
-Шеф, вы умница!
-Зря я что ли здесь жопу отсиживаю?
-Итак. Позвольте поблагодарить Вас от лица дирекции за проявление бдительности и трудовой… трудовой… высокое чувство долга и ответственности.
-Набивай.
-Сообщаем Вам результаты… Вам с большой буквы.
-Да пошла она… Буду я всякое дерьмо с большой буквы писать.
-Пиши, как он говорит.
-Хорошо, шеф.
-Сообщаем Вам результаты расследования: Текст, который вы приняли за письмо личного характера, оказался новым рассказом сотрудника Пупкина и, следовательно, не имеет никакого отношения к личной жизни как сотрудника Пупкина, так и любого другого сотрудника Фирмы. Что же касательно трав греховных, то проведенная экспертиза показала, что эти травы являются сорняком обыкновенным и произрастают сами по себе без какого-либо участия сотрудника Пупкина.
-Замечательно.
-Еще дунем?
-Набивай.
-А нету.
-Тогда коньячку. Такое грех не отметить.
С третьей попытки (прямо как спортсмен) шеф нажал нужную кнопку.
-Катюша? Что? Опять не угадал? Хорошо, загадочная незнакомка, бери рюмочки, лимончик, бутерброды и дуй сюда. Что? Гони их знаешь куда?
-Достала меня эта Пискунова. Надо с ней что-то делать. Задушил бы! – Жаловался Джо.
-Прикол хотите?
-Наливай.
Рассказываю случай с Артуром.
-А правда, что она носится со своим богом?
-И покрывает.
-Так нельзя.
-Мало ли, что он бог. Пусть пропуск получит, а тогда и шастает!
-Он на тебя знаешь какой положил?
-Нельзя это так оставлять.
-Разберись с этим.
-Я?
-Ты, батенька, ты. А то засиделся поди в этих самых… Ну ты знаешь. Э… Заяц, готовь приказ с назначением Михайлова моим личным советником по чрезвычайным ситуациям. Завтра же на новую должность.
-Наливай.
ХХХ
Кто-то скребся в дверь. Не стучал, а именно скребся. Боязливо и почти бесшумно, как лишенный когтей кот.
-Войдите.
Дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель просунулось некрасивое женское лицо с выражением подобострастия и какой-то совершенно мучительной угодливости.
-Вызывали?
-Мадам Пискунова?
-Да, господин советник, - ответило лицо, на котором обозначились следы внутренней борьбы. Она не знала, поздравлять меня с назначением, или это может быть воспринято как фамильярность, или, еще хуже, неподобающее панибратство.
-Проходите, присаживайтесь.
Она нерешительно подошла к столу.
-Садитесь.
-Да я…
-Садитесь!
Команда сидеть выполняется мгновенно. Она плюхается на стул, даже не глядя, где он стоит. На этот раз ей повезло. Она сидит на краешке стула. Лицо исполнено растерянностью.
-Простите, мадам Пискунова, а как вас зовут?
-Что?
-Как ваше имя? Мадам Пискунова как-то слишком официально.
-Елизавета Аркадьевна.
Лицо насторожилось.
-Видите ли, Елизавета Аркадьевна…
И тут я замолчал. Пауза затягивалась, а я не знал, с чего начать. Одно дело по накурке, в кругу друзей, там и не такое в голову придет, а другое, когда на полном серьезе, в рабочем порядке надо разбираться с этой змеей. Да и не умею я, не привык. Первый день на работе. Пауза затягивается, Пискунова сидит не шелохнувшись, прямо Будда. Я сам себе противен. А пошло оно все! Чем я хуже других?
-Даже не знаю, как начать нашу беседу, Елизавета Аркадьевна.
Теперь она побелела.
-К нам начали поступать сигналы о том, что вы несколько переходите границы допустимого поведения.
На нее стало страшно смотреть.
-Да вы не волнуйтесь так, Елизавета Аркадьевна. Я понимаю, что все это досадное недоразумение. У нас с вами… не знаю, можно ли нашу беседу назвать дружеской, но, по крайней мере, она носит неофициальный характер. Дело в том, что некоторые сотрудники могут неправильно вас понимать. Я имею в виду ваше увлечение религией. Нет-нет, Елизавета Аркадьевна, я не противник религии, даже наоборот, я двумя руками за… Но сами посудите: Некто Иегова беспрепятственно проникает на территорию фирмы без каких-либо удостоверяющих его личность документов, не говоря уже о пропуске, вмешивается в жизнь наших сотрудников и оказывает влияние практически на все сферы нашей деятельности. При этом никто его не видел. Единственный человек, который о нем знает – это вы. И вот вы, Елизавета Аркадьевна, совершенно странным образом реагируете на попытки сотрудников провести хоть какую-то идентификацию данного Иегова с целью выяснения личности. Ваше поведение тем более недопустимо, если учесть, что сам Директор в интересах дисциплины заполнил анкеты лично, я повторяю, лично, и сделал их достояния гласности. И получается, что вы подрываете дисциплину, подрываете, причем совершенно незаслуженно, авторитет нашей службы безопасности и мистера Андерсона лично, и что более всего недопустимо, страдает авторитет самого Директора… Вам плохо? Воды?
Пискунова была близка к обмороку. Она машинально пила воду, Захлебываясь и стуча зубами о край стакана.
-Я совсем не имела ввиду…
-Я понимаю. Я все понимаю. Поэтому мы здесь с вами и беседуем. Поймите, я хочу вам помочь. Я не собираюсь вас наказывать. Как я уже сказал, я понимаю, что это досадное недоразумение.
-Что же мне делать?
-Хороший вопрос.
-Я ведь совсем не это…
-Вот и донесите до сотрудников, что это, а что не это. Только доступно, чтобы больше не возникало вопросов. И еще, когда у вас ближайшее заседание клуба невозможных хобби?
-Завтра в 1730.
-Ждите в гости.
-Такая честь.
-Вы преувеличиваете.
-Можно идти?
-Желаю удачи.
-До свидания.
-До свидания.
ХХХ
Кружок, или, как они себя гордо величали, клуб невозможных хобби занимал помещение заброшенного кинотеатра. Более всего это было похоже на собрание пациентов частной психиатрической клиники из какого-нибудь триллера. Маленькая лечебница где-то в глуши. Персонал таинственным образом исчезает. Пациенты теперь сами играют роль врачей. При этом они замышляют как минимум убийство президента или развязывание ядерной войны. А я тот самый проверяющий с «Большой земли», которому предстоит спасти мир или хотя бы президента, но все это после умопомрачительных приключений, которые меня, как действующее лицо совсем не вдохновляют.
Встречать высоких гостей Пискунова умела прекрасно. Посреди комнаты стоял стол, являя собой шедевр кулинарного искусства. Вокруг стола суетились десятки мини маньяков, весьма впрочем, безобидных. Мадам Пискунова умела проявлять инициативу, но сегодня она перестаралась. Глядя на стол, я начал испытывать страх. Она учла мои пристрастия до мельчайших подробностей. Даже я сам знал о себе намного меньше. Интересно, какое у нее на меня досье?
Елизавете Аркадьевна решила представить мне клуб в неофициальной обстановке. По замыслу автора, члены клуба должны были поведать о своих хобби во время ужина прямо за столом. Меня водрузили в шикарное кресло во главе стола, как свадебного генерала, налили коньяку с тоником именно как я люблю.
Первым взял слово Стив. Больше всего на свете он любил ходить. Его любовь распространялась на все, что было связано с ходьбой, начиная с неторопливых прогулок где-нибудь в парке, заканчивая ходьбой по канату на сногсшибательной высоте без страховки. О ходьбе он знал все. Он знал походки всех великих людей, знал, как ходят разные знаки зодиака. Даже секс во время ходьбы не был для него загадкой. Все бы хорошо, но Стив инвалид детства. Он прикован к креслу-каталке. Ниже пояса его просто нет. Он ничего не чувствует ниже пояса.
Следующим был Дональд. Я сразу заметил его ужасный акцент. Любовью Дональда была музыка. Любить музыку ему мешала абсолютная глухота с детства или с рождения. Сам он не помнит, чтобы когда-нибудь мог слышать. Математик в душе, он всю жизнь посвятил теории музыки. Он интегрировал. Дифференцировал, проделывал еще кучу всевозможных операций. Он препарировал все известные нотные партии, не гнушаясь даже откровенной пошлятиной. Аналогия пришла сама. Семь нот – семь цветов. Музыка для глухих. Диезы, бемоли, аккорды, неповторимость звучания каждого инструмента. Он предусмотрел все. Сейчас он перекладывал на… Короче, он занимался Бетховиным.
Последним и самым интересным был безрукий боксер. Он потерял обе руки по локоть. Он где-то воевал, спас кому-то жизнь, и оставил руки в каком-то полевом госпитале. У хирурга он был уже тысячным на сегодня пациентом, и в качестве подарка тот отпилил ему руки не глядя. В больнице его бы спасли, но до больницы было… Далеко было до больницы. Вернувшись домой, он увлекся боксом. Тренер, бывший зеленый берет. Взял его в секцию и пару раз даже выпускал на ринг. Он с гордостью рассказывал, как простоял целый раунд.
Наконец, уставшего от всех этих хобби, коньяка и яств, меня отвезли домой.
ХХХ
Интересно, дадут мне когда-нибудь выспаться? Только собрался лечь пораньше, как позвонил Данила Пупкин.
-Валерий Николаевич, я хотел бы с вами поговорить по поводу завтрашнего доклада. Ничего в голову не идет.
-Ладно уж, приходи.
Теперь он скулил за дверью.
-Заходи.
-Здравствуйте.
-Привет.
-Валерий Николаевич, может быть сначала немного того… Для лучшего восприятия. Эту тему так не осилить, а травка хорошая. Я уже набил.
-Взрывай, раз набил. Что там у тебя за проблемы?
-Нихрена у меня не выходит. Даже не знаю, с чего начать.
-А о чем ты хочешь писать?
-О боге, Фирме и Директоре.
-Прямо святая троица.
-И какая у них взаимосвязь?
-Понятия не имею. Бога я в глаза не видел, Директора тоже, а Фирма…
-Тогда набивай, и будем философствовать. Как ты думаешь, с чего все началось?
-С бога, наверно. Директор сравнительно молод. А Фирму создал Директор.
-Значит, сначала был бог. А нахрена богу Директор?
-Фиг его знает.
-Ладно, скажи мне, как, по-твоему, чем занимается бог?
-Бог сотворил все это дерьмо.
-А Директор?
-Директор создал Фирму.
-А фирма?
-Ну Фирма… фирма – это целый Мир.
-Значит они коллеги.
-А может Директор и есть бог?
-Не думаю. В анкете об этом ни слова.
-Значит он его наместник.
-Интересная мысль.
-Все правильно. Запарился бог. Еще бы! Такую махину сделать. Устал.
-А что, идея. Слал же он на Землю пророков: Моисея, Христа. Люди ничего не хотели понимать. Послал тогда бог Директора, как свою последнюю надежду.
-По этому поводу надо еще пыхнуть.
-Набивай.
-Уже набито.
-Ага, начало проясняться. А если так: Посмотрим на бытие с точки зрения генезиса. Что мы видим? А видим мы, как прорисовывается центральный стержень мироздания, центральная ось бытия: БОСтраница автора: www.stihija.ru/author/?майклов Подписка на новые произведения автора >>> |
