НЕЛЮДЬ
1
-Гм…
От неожиданности я подпрыгнул. Заработали рефлексы. Я еще ничего не успел понять, а в руках уже был пистолет, и целился я куда надо, в черное пятно, где и был он. Слова сами слетали с языка:
-Руки, мать твою, ублюдок!
-Добрый день, инспектор, спрячьте вашу пушку, налейте себе стаканчик и давайте поговорим.
-Да кто ты такой, мать твою!
-Я понимаю, инспектор, что вы не в настроении, что вас вытащили среди ночи под дождь, что какой-то урод выпотрошил очередную никому не нужную суку, что вы наступили в лужу, а дома какой-то тип, которого вы даже рассмотреть не можете…
-…!
-Да, я проник в чужую квартиру, и так далее, но так было надо, и если вы мне позволите, я изложу свое дело.
-Кто вы, и что вам здесь надо?
-Кто я?… В данном случае это не имеет значения. Поверьте, я бы ответил, если бы знал. Я никто и кто угодно. Джон Смит, Ганс Миллер, Иванов Иван Иванович, Ван Ли, я белый, черный, желтый, красный, высокий, низкий, толстый, тонкий, какой вам больше нравится? – Во время своего монолога он вышел на свет, и менялся вслед за словами, примеряя обличия, словно шляпы, - Ладно, остановимся на Джоне Смите, белом, среднего роста и без особых примет. Хотите выпить? Я тут специально для такого случая коньячок прихватил?
-Пожалуй, да.
-Да вы переоденьтесь, инспектор, простудитесь, а нам с вами болеть некогда. Нас ждут великие дела. – Он мне заговорщически подмигнул.
Я кинул мокрый плащ прямо на пол и стал покорно снимать ботинки и мокрые носки. У меня не было ни сил, ни желания спорить. Меня выдернули среди ночи под холодный зимний дождь, который так и норовил прикончить и без того чуть живое настроение. Убийство. Жуткое ничем не обоснованное убийство. Море крови и изувеченный труп проститутки. Убийца сам вызвал полицию. Его нашли перепачканным кровью и блевотиной. Он ничего не видел и не слышал. Он трясся и скулил, как слепой щенок. Все это было слишком мистичным, слишком нереальным, абсурдным, Бюнюэлисто-Далинистым, в конце концов. Я же был слишком уставшим, не выспавшимся, замерзшим и ошарашенным всеми этими чудесами, чтобы спорить, лезть туда без мыла, взывать к здравому смыслу… Лучше все-таки выпить.
О таком коньяке я только читал. Темный, густой, тягучий…
-Да, это не по воде ходить и мертвых поднимать. Такой коньяк- настоящее чудо. Жаль, что никто не бросится редактировать священные писания, да я не гордый, хотя правильнее было бы сказать не тщеславный.
Не знаю, коньяк на меня так подействовал, или включились предохранительные системы, но я пригрелся на любимом диване, и начал воспринимать своего гостя, как некий факт.
-Послушайте, больше всего на свете я люблю спать, так что давайте к делу.
-Раз вы уже готовы, инспектор… Итак, инспектор. Сегодня вы столкнулись с первым из двенадцати ритуальных убийств. Он использует эти мешки с дерьмом, которые, ничего не соображая, покорно следуют его воле.
-Да кто он такой?
-Он никто, и пока он никто мы бессильны. Он ищет слово, некий ключ, и ради этого он должен убивать еще и еще.
-Ты предлагаешь спокойно смотреть, как какой-то, мать его, урод, никто, будет убивать людей?
-Двенадцать, это минимум двенадцать. Трупов может быть гораздо больше. Если вы будете ему надоедать, он завалит город трупами.
-Похоже, что вы его хорошо знаете.
-За одной партой сидели.
Мне было не до шуток.
-Мы можем и должны его остановить. За этим я сюда и пришел. Ему нужна женщина-змея, чтобы дать жизнь его ребенку. Но ее чресло заперто, и открыть его может только слово, образуемое двенадцатью, привнесенными в…
2
-Вставайте, док. Кто рано встает, тому бог дает.
-Кто вы, мать вашу, такие, и что вы здесь делаете?
-Служба национальной безопасности. – У меня перед носом появилось раскрытое удостоверение.
-Сколько время?
-Уже семь. Вставайте.
-Зачем?
-Да вы не волнуйтесь так, док. Мы хотим, чтобы вы взглянули на одного парня.
-Но я…
-Знаю, док, знаю. Вы молодой начинающий психотерапевт. У вас небогатый опыт и вы терпеть не можете типов вроде меня. Вы это хотели сказать? Это не секрет. Ваш опыт нас не интересует, а типов вроде меня никто не любит, так что тут вы не одиноки.
-Да, но…
-Не утруждайте себя. Мы знаем все, что вы хотите сказать, так что для экономии времени давайте считать этот диалог уже сыгранным, и перейдем к делу. Собирайтесь.
И почему как какое-нибудь дерьмо, так обязательно я! Что им, своих спецов мало? Появление в такую рань типа вроде него с удостоверением уже само по себе ничего хорошего не несет, а когда дело доходит до «собирайтесь», «пройдемте», «у нас к вам пара вопросов»… Не спорю, кто-то всю жизнь мечтает об обилии сильных волевых мужчин в одинаковых шмотках, об автомате в мужественных руках, и всех этих направо-налево. Меня же от этого тошнит, а когда меня будят лбы из национальной безопасности, вломившиеся ко мне без стука, и предлагают совершить прогулку в их обществе, я начинаю откровенно бояться.
Моих гостей было двое. Один стоял возле двери. Гора мышц и лобовая броня. Второй совсем не был похож на военного с минимумом рефлексов и двумя извилинами, разделяющими погоны. Скорее парень из фильма. Некто в гражданском: «Теперь командую я». О возможном развитии сюжета мне совсем не хотелось думать.
-Ваш клиент – один из лучших наших людей, – рассказывал по дороге «гражданский», - Несколько дней назад он не вышел на службу, и вообще никак не дал о себе знать. Мы, естественно, забеспокоились: такое поведение нашего сотрудника вещь более чем серьезная. Мы направили наших людей к нему домой. Он заперся у себя в комнате, нес что-то о нелюдях, стрелял. Сейчас он находится в психиатрическом отделении нашего госпиталя. Агрессивен. В контакт не вступает. Проломил санитару череп.
-А что вы от меня хотите?
-Мы хотим, чтобы он заговорил.
-Но я не специалист в этой области. Не знаю даже, с чего начать.
-Это не важно. У вас честное открытое лицо. Вам он должен поверить.
-А если нет?
-Получите деньги.
3
-Привет, майор, как дела? Пиво будешь? Вообще-то тебе нельзя, но я сказал, что это для дела.
Он лежал, тупо уставившись в потолок, и даже не взглянул в мою сторону.
Сколько я его уже обхаживаю? Месяц, два, три? Он даже не пытался на меня реагировать. Лежал, глядя в потолок, запеленованый, что египетская мумия. Через месяц я сдался. Заявился с книгой. Устроился по удобней и прочитал весь сеанс. Я ходил на работу, как в читальный зал библиотеки. Я занимался своими делами, а он лежал, глядя в потолок, не обращая на меня никакого внимания. Мы не мешали друг другу. Иногда я с ним разговаривал, но это были обращения к оппоненту в разговоре с самим собой. Обычно так разговаривают с котом, собакой, рыбками. Я тянул время. Зарплата мне шла хорошая, и я хотел выжать из этой работы все, что можно. Итак, я читал, пил пиво, ел бутерброды. Я вел себя так, будто его здесь вообще не было, будто это был мой кабинет, а не больничная палата.
-Читай уж вслух, раз сидишь.
-Что? – Подпрыгнул я, как от удара током.
-Вслух почитай, все равно тут сидишь. И дай пива, раз уж у меня угощаешься.
-Может, для начала познакомимся?
-Кто я такой, ты уже знаешь.
-Не совсем.
-Майор армии ххх Генри Кромптон.
-А я психолог, меня зовут…
-Ты хочешь сказать, что ко мне приставили штатского?
-Не знаю, как приставили, но военным я ни когда не был.
-Где я?
-В ххх военном госпитале.
-А ты что здесь делаешь?
-Кто бы мне сказал.
-Подойди по ближе.
После истории с проломанным черепом восторга его предложение у меня не вызвало.
-Подойди, не бойся. Ты же видишь, как меня тут скрутили.
-Ты их видел? – Прошептал он, когда я склонился над ним.
-Кого? – Переспросил я тоже шепотом.
-Нелюдей.
-А кто это?
-Ты их не видишь?
-Я нет, но может быть, ты мне о них расскажешь?
-Пока я тут вылеживаюсь, они свое дело делают. Я чувствую, как они набирают силы, заплетая паутиной Землю.
-Нелюди?
-Кого из нас тут за дурака держат, тебя или меня?
-Но кроме тебя, их никто не видел.
-Кроме меня оттуда никто не вернулся.
-Откуда?
-Не знаю.
-Может, все-таки, расскажешь, какие они?
-Медсестру видел?
-Какую из них?
-Ну, эту… камбалу с длинным носом.
-Она сегодня дежурит.
И словно в подтверждении моих слов, дверь распахнулась, и бесцеремонно ввалилась медсестра со шприцем в руке.
-Пора делать укольчик.
-Не дай им меня достать.
-Что вы ему колете?
-Что надо, то и колем. – Она совсем не была любезна.
-Как вы со мной разговариваете?
-Что вам не нравится?
-Врываетесь посреди сеанса, хамите.
-Это вы тут от нечего делать книжки читаете, а мне работать надо.
-Не ваше дело, что я и где читаю, а вот что вы ему колете, я хотел бы знать.
-Мэри, что-то не так? – На пороге возникли два горилоподобных санитара.
-Поразвели тут умников.
-Это этот что ли? – Говорящая обезьяна ткнула в меня пальцем с грязным длинным ногтем.
-А то кто еще.
-Слышь, друг, ты сам пойдешь погулять или тебе помочь?
-Помоги, если хочешь давать потом показания.
Возникла пауза. Сдаваться они не хотели, а вышвырнуть меня из палаты не решались.
-Я буду жаловаться главному врачу! – Бросила перчатку Камбала.
-А я полковнику Спенсу! – Парировал я.
Она круто развернулась и гордо удалилась в сопровождении звероподобной свиты.
-Спасибо, док.
-Завтра будет мне спасибо.
-Завтра… - он тяжело вздохнул, - Завтра уже не будет.
-Почему ты так думаешь?
-Они не дадут нам больше встретиться.
-Но полковник Спенс…
-Забудь о нем. Он или один из них, или уже никто.
-Тогда расскажи все сейчас.
-Я бы пивка сначала выпил.
4
Это было одно из тех заданий, которые я терпеть не могу. С самого начала все было не так. Я только что вернулся на базу. Устал жутко. Меня ждали три дня отпуска, и я с предвкушением думал, как я их проведу. Я уже знал, что буду делать. Карман приятно грел телефончик сногсшибательной крошки, и я ждал восьми, чтобы позвонить. В бес пятнадцати восемь заявился лейтенант с приказом прибыть в расположение части немедленно.
В кресле полковника развалился шпак. Полковник с недовольной миной (для него поделиться креслом, что поделиться женой) ютится на стуле для посетителей. Твою, думаю, мать!
-Знакомьтесь, - говорит полковник, - мистер Янсен. Он будет командовать операцией.
Я вообще не любитель новых людей в команде, а тут неизвестно кто, шпак, да еще и начальник. Твою мать, думаю! Только этого нам еще не хватало. А он не то, что форму никогда не видел, физкультурой в последний раз занимался, наверно, еще в школе.
Шпак смотрит мне в глаза и говорит:
-Я понимаю, майор, ваше ко мне отношение, но, честно говоря, мне на него плевать. До прибытия на место группой командуете вы, меня представляете, как научного консультанта, но с момента прибытия на место, будете выполнять все мои приказы, какими бы идиотскими они не казались.
-Спасибо хоть на этом.
-Майор, вы не первая такая группа. От ваших предшественников нет ничего. Они даже не пикнули ни разу, так что делайте выводы здесь.
Намучались мы с ним, как я и предполагал. Он всю дорогу блевал. С вертолета прыгал, как баба беременная. Не успели высадиться, он уже натер себе ноги. Шуму от него было, как от стада мамонтов, так что о нашем появлении знали все, даже глухие. С горем пополам добрались до места.
-Привал, господа, - вмешался штатский, - мы на месте и теперь командую я.
Все посмотрели на меня.
-Приказ полковника.
-Твою мать!
-И так, господа. Завтра мы войдем в деревню. Путь нас ждет долгий, так что давайте спать. Позаботьтесь об охране, майор.
Мы разбили лагерь на холме, у подножия которого, метрах в ста от нас и находилась деревня. Светало, и деревня была как на ладони. Штатский ждал, когда совсем рассветет. Деревня как деревня. Лачуги, хлам. Только совсем пустая. Ни одной живой души. Ни людей, ни животных, даже птиц не было. Причем все они исчезли в одночасье, мгновенно, так и не поняв, наверно, что произошло. Кто-то пил пиво на крыльце своей лачуги, и бутылка, получив неожиданную свободу, упала на землю, истекая пивом. Повидавший виды пикап, оставшись без водителя, врезался в дерево. Кто-то нес продукты, и сумка упала на землю.
Чужая территория начиналась у ближайшего дома. На первый взгляд все было таким же, как и везде, но проснувшийся в нас первобытный животный страх, вопил, что это граница, и что дальше, там, начинается ЕГО территория, и ОНО ждет, притаилось в засаде, и теперь рассматривает нас своими глазами вечной тьмы. Мы чувствовали ЕГО взгляд. Он был вещественным, липким, склизким и холодным, и он обшаривал нас с ног до головы, вызывая чувство отвращения. Удовлетворив любопытство, ОНО перешло в атаку. Меня накрыла волна панического ужаса, который парализовал, отнимал волю, гадливо раздавливая меня, как таракана. Я задыхался, мои штаны были мокрые, и от меня воняло. Другие были не лучше. Сержанта Хагена тошнило прямо на себя, и он весь выпачкался блевотиной, но он не замечал этого, он продолжал блевать, даже не пытаясь нагнуться, и блевотина текла по груди…
-Становись! – Приказал штатский, и мы замерли по стойке смирно, серо-белые, с выпученными глазами и в мокрых штанах, уничтоженные этой волной животной паники. На него это не действовало. Он был такой же спокойный и расслабленный, как и в кресле полковника.
-Отлично. Если и дальше будете себя так вести, может быть и вернетесь назад. Дальше мы пойдем без оружия. – Говорил он таким тоном, будто рассказывал о погоде на Темзе где-то на загородном пикнике или о вечеринке с девочками. Да для него это и была загородная прогулка, развлечение на уик-энд, забава. Плевать он хотел на всех НИХ. Его уверенность начала передаваться и нам. Я уже мог дышать, видеть, чувствовать, соображать, повиноваться. Какого черта! Я военный, мое дело выполнють приказы, все правильно, здесь командует он, мое дело вонять штанами и повиноваться, вонять и повиноваться…
-Что, мать твою?
-Сержант!
-Господа. Мы далеко не первая группа. Ваши предшественники исчезли, не успев и воздух испортить, а они были лучшими во всей армии. Так что оставьте ваши пукалки здесь. Там их никто не боится. А перестрелять друг друга – это дело пяти минут. Лично я не хочу умирать из-за какого-нибудь засранца с плохими нервами.
-Да кто ты такой, мать твою?
-Сержант Хаген!
-Тихо, - сказал он мне, и я словно окаменел, а он нехотя, лениво, подчеркнуто небрежно разделывал зарвавшегося от страха сержанта.
-Застрелись, - бросил он, даже не глядя на того.
Рука сержанта, полезла в кобуру, достала пистолет, сняла его с предохранителя… Утихший несколько секунд назад ужас с новой силой навалился на сержанта. Ствол медленно приближался к виску, и Хаген ничего не мог с собой сделать, совершенно ничего. И тут он заголосил, как баба на похоронах, верезжа что-то нечленораздельное, топая на месте ногами и мотыляя свободной рукой. Он был уничтожен. Гражданский щелкнул пальцами, и рука послушно застыла.
-Вы ничего не хотите сказать?
-П…про…с….ст…тите, - выдавил из себя Хаген.
-Простите, сэр.
-Простите, сэр, - Пролепетал он.
-Уже лучше. Как ты должен стоять?
-Сержант щелкнул каблуками и вытянулся по стойке смирно.
-Убери пистолет.
-Слушаюсь, сэр!
-Еще есть желающие? Нет? Отлично. Отомрите, майор. Всем вольно. Итак, господа, за этой границей находится то, чего вы себе даже представить не можете. Человеческое сознание очень трудно справляется с подобными вещами, да вы и сами уже это поняли. Что бы там ни происходило, слушать только меня. Никакой отсебятины. Вперед.
Не успел я переступить невидимую черту, как земля из-под ног исчезла, и я начал проваливаться в густую, клейкую массу. Первым моим побуждением было зажмуриться, зажать нос и рот руками, но я вдруг понял, что это воздух. Смешалось все: день, ночь, пространство, время, звуки, цвета, запахи, ощущения тела. Я двигался сразу во всех направлениях, и продолжал оставаться на месте. Кто-то кричал, и крик больно бил по глазам. Я не понимал, жив я или мертв. Потом появилось ЭТО. Краем сознания я понимал, что кто-то вел беспорядочный огонь, и каждый выстрел отдавался острой болью во всем теле. Потом меня с силой вышвырнуло за круг, и я потерял сознание...
-Простите, док, вас. – Камбала ехидно улыбалась.
-Кто там еще?
-Полковник Спенс.
-Прощай друг. – Майор с трудом держал себя в руках.
-Я не надолго.
-Ты пожмешь мне руку?
-Конечно.
Я крепко пожал его привязанную к кровати руку, и он, воспользовавшись рукопожатием, что-то сунул в мою ладонь.
-Прощай, док.
-Я не надолго.
-Боюсь, что навсегда.
5
Сознание возвращалось очень медленно и очень неохотно. Тело хотело покоя, но жуткий холод... Наверно я отморозил себе все, что можно. С третьей попытки я дотянулся до крана. И этот кошмар в виде ледяного душа, наконец, закончился. Тело ныло, как мяч после турнира. Давно я так не пил. Лет несколько. Твою мать, до чего же холодно. Я вывалился из ванны и, как мог, двинулся по направлению к комнатам, где была теплая одежда и одеяло.
-Очнулся? - Он сидел в моем кресле, листая журнал, - Я вас тут решил подождать, вы не против?
-Какие мелочи.
-Я сварил кофе и взял пирожки с картошкой. Сегодня они на редкость удачные.
-Спасибо.
Честно говоря, мне было совсем не до пирожков. Я был злой, как скотина. Злой на весь мир. На себя, на него, на того, третьего, на этих безвольно трясущихся жалких субъектов, выпитых за один день и превратившихся в развалины, способные разве что ходить под себя.
Он сам вызвал полицию, и так же трясся в луже крови. Совсем мальчишка. Лет 16, как и ей. Они учились в одной школе, дружили, играли в детскую любовь. Им было хорошо. Ее мать работала в ночную смену, и он, как обычно, пришел коротать с ней вечер. Все было как всегда. Они ели, смотрели ящик, выпили немного, совсем чуть-чуть. На него накатило ни с того, ни с сего. Будто кто-то в него вселился. Он ничего не мог с собой поделать. Этот же кто-то и вызвал полицию.
Вот тогда я и напился. Чтобы заглушить боль, злость, ненависть, обиду и ощущение абсолютного бессилия. Еще десять. Твою мать, еще десять! Первым делом, вернувшись домой, я достал из бара бутылку водки, скучающую там целую вечность, сорвал зубами пробку и присосался к горлышку, стараясь залить себя спиртом как можно быстрее. Я пил с горла, закусывая матом, как был в плаще и грязных ботинках, пока не впал в наркоз.
-Отлично, инспектор. У нас тут баб режут, а он развлекается.
Что, выпить захотелось? Какие мы душевные. А что будет, когда он найдет женщину-змею? Об этом ты подумал?
-Пошел ты!
-Это ты иди туда, неженка хренов! Возьми себя в руки, баба!
-Я достану этого гада!
-Блюя под себя?
-…!
-Уже лучше, инспектор.
-Найди мне его.
-Сейчас это невозможно. Он всегда любил пользоваться чужими руками. Так романтичней.
-О какой, мать твою, романтике ты говоришь?
-Не горячись, инспектор, я хочу помочь.
-Ну так где, твою мать, помощь?
-Женщина-змея, инспектор. Ищите женщину.
-Да кто она?
-Кто угодно. Поднимите всех, инспектор. Остальные дела подождут. Мы должны найти ее раньше него. Да, инспектор, я думаю, вам надо меня как-то отрекомендовать вашим коллегам. Нет ничего хуже неудовлетворенного любопытства.
-Хорошо. Вы… Грегори Томсон. Детектив Томсон.
-Договорились. Ладно, инспектор, не буду вам мешать. Сегодня у вас будет очень трудный день, так что поешьте спокойно. Встретимся через час в вашем кабинете.
С этими словами он вышел… Черта с два он вышел. Он просто взял и исчез, растворился в воздухе, испарился. Но меня это почему-то совсем не удивило, как не удивило и то, что я с такой легкостью привык ко всем этим чудесам, достойным комиксов и бульварной фантастики. Скорее, я бы удивился, если бы он выел через дверь, как все нормальные люди.
6
Вот собственно и все. Полковник прислал за мной машину. Сейчас мне кажется, что он и сам не знал, зачем я ему понадобился. Он долго молчал, задавал кучу глупых вопросов. Затем поздравил меня с успехом. Тут же лично выдал мне деньги. Гораздо больше. Чем я ожидал.
-Вы хорошо поработали, док. Особенно этот ваш трюк с книгой… Вы блестяще справились с заданием.
-Но ведь я только начал…
-Именно это от вас и требовалось.
-Полковник, первый контакт это еще не успех. С ним надо работать и работать.
-Теперь им займутся другие люди в другом месте. Мы переводим майора в ххх. Еще раз поздравляю. Сержант!
Времени было больше чем денег, и я решил зайти в небольшой бар рядом с домом. Бар открывался позже, но бармен был моим хорошим знакомым.
-Привет док. Как дела?
-Засуха.
-Пива или покрепче?
-Давай покрепче, если это не камень.
-Коньяк?
-Отлично. Оставь бутылку.
-Бармен ушел по своим делам, а я остался наедине с коньяком и мыслями о майоре.
Майор оказался прав. Меня выставили за дверь вопреки любому здравому смыслу, хотя какой может быть смысл у военных? С другой стороны, они могли бы меня просто не выпустить. Кто я такой? Обо мне никто бы и не вспомнил. Никто бы и не искал. Стоп. Так и до паранойи один шаг. С чего вдруг я так разнюнился. Ну, перевели его куда-то. Ну, знал он об этом. Ну и что? Это еще не говорит, что он прав во всем. Одно дело следующий шаг системы. Другое весь этот бред о нелюдях. И потом, мое какое дело? Я не Христос, чтобы страдать ради людей. Остальные – это всего лишь человечество…
Чем больше я о нем думал, тем больше склонялся к мысли, что он не такой уж и псих, каким кажется, он совсем не псих, даже более того. Это я последний идиот. Попал, как червяк на рыбалку. Они и взяли меня потому, что им нужен был желторотый идиотик, который так никогда и не поймет, в чем дело, а если и поймет, то обгадит штанишки и будет сидеть тихо-тихо. Чистое открытое лицо. Как трогательно! А ему нужен был хоть кто-то со стороны, чтобы вытащить на свет эту страшную тайну…
Я взял слишком быстрый старт, и мозг начинал приятно гудеть в режиме слип. Я пьянел и пьянел более чем достаточно. Майор перебрался куда-то на край сознания, а меня охватило то добродушное всепрощение и все довольство, которое бывает перед отключкой. Мне было хорошо. Я сидел, ничего не видя и не слыша. Был вечер, ночь, утро… Наверно бар давно уже открылся и был полон людей. Я никого не видел и не слышал. Я был с бутылкой из-под коньяка натощак и мне никто больше не был нужен. Тогда-то я и вспомнил о клочке бумаги. Вернее он каким-то странным образом оказался у меня перед глазами. Там были буквы и цифры. Они самым, что ни на есть бессовестным образом отплясывали по всему листку бумаги и не хотели складываться в слова. Я закрыл рукой один глаз и, собрав всю свою волю в кулак, смог прочесть имя и номер.
-Еще чего-нибудь? – Вынырнул бармен прямо передо мной.
-Телефон, если можно.
-Алло! – Ответил приятный женский голос.
-Алло, здравствуйте, вы Карина?
-Да, а с кем я говорю?
-Вы меня не знаете. Мне дал ваш номер майор Кримптон.
На том конце линии молчали.
-Мне надо с вами поговорить.
-О чем?
Хороший вопрос. Я бы сам хотел это знать.
-Это не телефонный разговор, но дело очень серьезное.
В трубке молчали.
-Я бы хотел с вами встретиться лично. Поймите, это очень важно…
-Хорошо. Можете прийти.
-Куда?
Она назвала адрес.
Не понимая, зачем я все это делаю, в назначенное время я звонил в дверь. Мне открыла молодая очень красивая женщина.
-Карина?
-Да, а вы?
Я назвался.
Она меня пригласила в просторный еще старой постройки зал с высокими потолками и антикварной мебелью.
-Это все еще дедушкино. Чай, кофе?
-Чай, если можно.
Чай был прекрасным. Свежий, хорошо заваренный крепкий чай. Давно я такой не пил.
-Сахар, молоко, лимон?
-Нет, спасибо. Не хочу портить вкус чая.
-Итак, о чем вы хотели со мной поговорить?
-Я надеялся узнать это от вас.
-Не поняла.
И тогда я рассказал ей все. С самого начала.
-Давайте еще чайку, а потом я расскажу все, что знаю.
-Может на ты?
-Согласна.
Они учились вместе в школе. Дружили. Что-то там между ними было, но не долго, и, как она говорит, ничего серьезного. Все это закончилось само собой, вместе с окончанием школы. Они разъехались. Первое время еще перезванивались, но вскоре и это заглохло само собой. Она уже и забыть успела, что был когда-то такой Кромптон. Недавно он появился. Свалился, как снег на голову, ни звонка тебе, ни привета. Она уже спать собиралась. Он был слишком возбужден, вел себя странно. Раз несколько переспросил, все ли у нее в порядке, и есть ли кто еще дома. Нес какую-то чушь, а сам рассматривал ее с ног до головы. Учинил обыск, даже под кровать залез. Она уже триста раз пожалела, что открыла дверь. Потом он вдруг без всякого перехода, совершенно нормально попросил ее подержать у себя несколько писем, сказал, что больше идти ему не к кому, что скоро за ними придет, или пришлет кого-то от его имени, извинился за свое вторжение и убежал.
Она принесла письма, и мы открыли первое попавшееся.
7
Я лежал на спине и смотрел в бездонную синеву небес. Пахло гарью. Это ветер доносил дым еще коптящего вертолета. И еще пахло лесом и травой, и этот запах бил в голову и делал меня совершенно пьяным. Я уже знал, что из всей команды выжил только я, и что это было настоящим чудом. Наш вертолет отказал весь разом, и камнем рухнул на землю. Говорят, что при крушении самолета намного больше шансов выжить.
Любая попытка пошевелиться приносила приступ острой боли, но лежать спокойно было вполне сносно. Я полностью расслабился и смотрел в эту бездонную синеву, а в голове крутилась мысль, что я это уже где-то видел или читал, и что тот парень умер, или нет… До боли знакомый сюжет…
Вокруг меня царила жизнь. Затихшие после нашего внезапного вторжения обитатели, вновь почувствовали себя в безопасности, и вернулись к своим делам. Трещали кузнечики, пели птицы. Деловито сновали букашки. Кто-то кого-то ел, кто-то куда-то спешил.
Я лежал, смотрел в небо, слушал всю эту трескотню, и меня наполняла жизнь. Я был живой в первый раз в жизни. Я лежал и пялился в небо, не зная, где я, не зная, что со мной и насколько серьезно я ранен, и сколько мне еще предстояло так лежать. Я расслабился, перестал о чем-либо думать, чего-либо ждать. Я был спокойным и беспечным, безразличным ко всему и одновременно очень внимательным.
Не знаю, сколько я так пролежал. Периодически я терял сознание или забывался коротким сном. Время остановилось. Я был никем. Первый раз в жизни я был никем, и эта никемность пьянила меня необыкновенным чувством свободы. Я был свободен от себя, от нескольких миллиардов сограждан, от предыдущих воплощений и миллионолетней истории. Исчезли воспитание, культура, долг, необходимость, вчера, сегодня, завтра. Было небо, пение птиц, тепло земли, запах жизни и кузнечик, который запрыгнул мне на грудь и смотрел на меня, шевеля усами. Я был в раю.
Спасение стало моим кошмаром. Из вертолета выскочили несколько человек и подбежали ко мне. Они о чем-то спрашивали, что-то говорили, но я не слышал их, не хотел слышать. Я смотрел на их мертвые, нечеловеческие лица, на грубые, автоматические движения несовершенных механизмов, и мне становилось жутко. Все, что мне было нужно, это чтобы они заглушили двигатель, и оставили меня здесь, среди буйства красок и жизни. Они деловито сновали вокруг меня, ощупывали, перевязывали, что-то кололи. Это были демоны, готовые утащить меня в свой каменный ад, из которого я почти уже вырвался в жизнь. Но мир смерти не хотел меня отпускать…
8
-Ты часто летаешь во сне?
-В детстве когда-то летал, а сейчас уже и забыл, как это делается.
-А я почти каждую ночь. Иногда мне кажется, что я смогла бы вот так и наяву, настолько во сне это просто. Во сне очень многое просто. Во сне я другая, сильная и могущественная. А недавно снилось, будто я правая рука дьявола. Я летела по небу за душой какого-то там купца и могла абсолютно все. Всемогущество… Абсолютное всемогущество… Знаешь, какой это кайф? В жизни так не бывает. В жизни многого не бывает.
-А мне многосерийные сны снятся.
-Это как?
-Снится сон, а через несколько дней продолжение.
-И что тебе снится?
-Детектив. Будто я расследую серию ритуальных убийств с каким-то типом, который все знает, и умеет менять обличие. Мы ловим такого же, только злого, а он ищет женщину-змею, чтобы заделать ей ребенка. В общем, мистический детектив.
-Не мудрено.
-Почему?
-Да ты и сам весь мистический, только на детектива ты не тянешь.
Все случилось само собой без какого-либо участия с нашей стороны. Однажды утром я проснулся с чувством необходимости видеть ее, быть рядом. Я превратился в наркомана, живущего от дозы к дозе, только моей дозой стала она. Я полностью зависел от этой женщины, которую знал всего несколько дней. Перед ней я был беззащитен. Я любил ее, обожал, поклонялся. Она стала моим богом, моим культом, моим смыслом жизни. Мне легче было обойтись без воды, еды и воздуха.
С ней происходило нечто похожее. Мы стали двумя сумасшедшими, и наше сумасшествие прогрессировало с каждым днем. Мы были вместе каждую свободную минуту. Мы никуда не ходили. Никого не хотели видеть. Весь мир превратился в нас двоих.
О майоре мы не вспоминали. Свою роль стартового катализатора он выполнил, сведя нас в этом сумасшедшем городе, где люди не знают соседей по лестничной площадке, и стараются избегать друг друга, боясь не спровоцированной агрессии. В городе, где каждая случайная встреча на улице с незнакомым человеком пробуждает инстинкт самосохранения, и, идя ему на встречу, ты уже автоматически ищешь лучшие способы нападения и защиты. В городе, где господствует страх. И в этом городе раковой клеткой зародилась любовь, которая многократно усилила восприятие всего, в том числе и страха. Теперь мы боялись не как все нормальные сограждане каждый за себя, мы боялись друг за друга. Нас атаковал рой всевозможных «если», которые портят кровь, несмотря на всю свою иллюзорность и невозможность воплощения, становления реальностью. Иногда мы сами, чтобы не сойти с ума от всех этих «если», превращаем их в действительность, чтобы, испытав на себе один раз, успокоиться и перестать бояться и постоянно прокручивать их в своем воображении.
-Обними меня крепко-крепко! - Она прижималась ко мне, моя нежная, ласковая, доверчивая… - Что будет дальше?
-Дальше будет дальше.
-Нет, я серьезно. Ты никогда не думал, что будет с нами дальше?
-Есть только один способ это узнать.
-Какой?
-Дожить до этого дальше.
-Мне страшно.
-Чего, малыш?
-Мне хорошо с тобой, и страшно.
-Не бойся. Глупенькая.
-А что будет, когда все это кончится?
-Что?
-Так же не может быть вечно? Так хорошо не бывает долго.
-Почему?
-Нельзя вечно так любить. Когда-нибудь страсть кончится.
-Когда-нибудь кончится.
-И что тогда?
-Ничего. Будет что-то другое.
-А если ты не захочешь меня видеть?
-Что за глупости?
-Почему ты так уверен?
-Потому, что я люблю тебя, дурочка.
-Многие любят, а потом разлюбливают.
-Они не любят, они думают, что любят. А это совсем разные вещи.
-А ты уверен, что любишь меня на самом деле?
-Конечно, глупенькая.
-И почему ты так уверен?
-Мы созданы друг для друга.
-Откуда ты знаешь?
-Знаю.
-Откуда?
-Ты когда-нибудь чувствовала так кого-нибудь еще.
-Зачем ты спрашиваешь?
-Вот видишь.
-Ты любишь меня?
-Конечно, милая.
-Нет, ты в глаза мне смотри.
-Я люблю тебя, дурочка. Люблю безумно, сильно-сильно… Я не знаю, как сказать…Для меня главное, чтобы ты была рядом, здесь, со мной. Я не смогу без тебя. Ты нужна мне… Мне так хорошо с тобой… Я не смогу без тебя больше… Мне даже говорить страшно, что я вдруг когда-нибудь останусь без тебя…
-Я тоже не могу без тебя. Когда ты уходишь, мне кажется, что ты уносишь с собой половинку моей души, и я оживаю, только когда эти половинки вместе. Может у нас одна душа на двоих?
-Я люблю тебя, дурочка. Люблю, люблю, люблю, люблю…
Я уже начал проваливаться в забытье, которое всегда приходило в финале. Я исчезал, растворялся, делался легким и невесомым, свободным от всего лишнего, наносного, иллюзорного, ненужного, не имеющего значение, не настоящего, в конце концов. Вся шелуха поколений, все воспитание, все так надо, так принято, все, что делает нас членом общества, ячейкой социума, личностью в самом психиатрически мерзком понимании этого слова, все эти прокрустовы ложа, эти рамки, эти цепи шоры на глазах сбрасывались, оставались кучкой мусора в «там», откуда я возвращался обнаженный, живой, реальный туда, где были мы и весь МИР, как одно целое. Это был мир по ту сторону жизни и смерти, добра и зла, любви и ненависти, где исчезала любая двойственность, и существовало лишь бесконечное небытие вне пространства и времени. Это небытие и была жизнь в абсолютном ее значении.
Итак, я уже начал проваливаться в это удивительное, ни с чем не сравнимое состояние, как вдруг совершенно фантастическая, неправдоподобная и поэтому так легко захватившая врасплох мое сознание мысль:
-А ведь это ты!
-Что? – Спросила она, не открывая глаз.
-Ты женщина-змея!
-Какая еще змея?
-Из сна. Ну, помнишь, я тебе рассказывал.
-Ну? – Не понимала она.
-Это не может быть простым совпадением. Сначала сны, потом майор с нелюдями... Где его письма?
-Ты их хочешь читать прямо сейчас?
-Как ты не поймешь! Это важно! Ведь если ты женщина-змея, то я тот самый из сна, а ни какой не комиссар! Это мне нужно слово и оно мне явилось сейчас в виде фигуры! Нечто похожее на бублик, но это не бублик, а свернутое пространство. Именно так выглядит Творение со стороны. Но я никого не убивал! Кто же тогда…? Это должно быть в письмах! Где они?
-Я не хочу их читать! – Мое волнение заразило и ее.
-Почему?
-А вдруг все это правда? Вдруг нам нельзя быть вместе? Я не смогу без тебя жить!
-Но почему нам нельзя быть вместе?
-Не знаю. Может, я должна родить тебе дьявола, который уничтожит Землю? Или еще что-нибудь в этом роде? Ты готов поверить любому бреду, снам, человеку, с которым говорил всего один раз в психушке, но только не нам! Ты идиот! Дурак! Самонадеянный болван! Ты даже трахнуть меня не можешь без великой цели! Тебе во имя человечества надо? Тебе змею подавай? Обычная баба уже не устраивает? Ты уже не хочешь меня без всего этого? Ну и катись к своему человечеству! Убирайся! Забирай свои гребаные письма и вали куда хочешь! Слышишь!
-Пошла ты знаешь куда! – Я схватил ее в охапку, не давая вырваться, прижимал к себе затыкал поцелуями рот, а когда она отстранялась, чтобы глотнуть воздуха, тоже кричал:
-Иди ты сама!… Никуда я не уйду!… И тебя никуда не выпущу!… Я люблю тебя, дуру набитую!…
Я кричал и целовал. Кричал и целовал, кричал и целовал…
-Ты меня изнасиловал, дурак.
-Еще хочешь?
-Змею свою будешь насиловать ради человечества.
-Иди ты со своим человечеством знаешь куда!
-Сам иди! И вообще, я хочу кофе.
-Как скажешь, милая, кофе, так кофе… Или нет, тащи письма и спички. И открой форточку. Будет много дыма.
04 01 01.
Страница автора: www.stihija.ru/author/?майклов Подписка на новые произведения автора >>> |
