СтихиЯ
реклама
 
VAD-DARK
Путь ДИЩ (на рассказ Ю.А.О. «КОФЕ»)
2005-01-18
15
5.00
3
 [об авторе]
 [The_Dark_Side]
 [все произведения автора]

*к сборнику «Рангаут»*

Домна Ивановна Щепоть, женщина с оживленным сухим лицом, ползла по мокрой крыше сталинской пятиэтажки. Шел летний дождь, орошая прохладой улицы города, а вдалеке тихонько погромыхивала уходящая на запад гроза, изредка озаряя ставшие уже светлыми тучи вспышками зарниц. Язык Домны Ивановны был высунут далеко за пределы тонких губ, накрашенных чудовищно-алой помадой, а хищный взгляд вперился в листы жести и фланцевые соединения, медленно проползающие под ее напряженным, но чутким телом…
Из окна противоположного дома, где располагалось общежитие Педиатрической Академии, на женщину смотрели студенты-первокурсники, выдыхая в форточку папиросный дым. Улыбки на их юношеских лицах свидетельствовали о том, что они видят привычную и приятную им картину, смысл которой понимают так же, как предназначение и строение женских и мужских половых органов.
- Интересно, она когда-нибудь упадет? – частенько спрашивал кто-нибудь новенький, но товарищи не отвечали ему, завороженные гипнотизирующим зрелищем волочащейся под небом дамы.
Домна Ивановна, конечно, догадывалась о нездоровом интересе окружающих к ее непонятным для них действиям, содержащим налет мистической загадки, но относилась к нему философски, с равнодушием так и не вышедшего из комы ее мужа - строителя, получившего травму головы при плановом взрыве здания, сданного досрочно и, в связи с этим, сильно накренившегося набок. Мужу пробил череп обыкновенный лом, забытый кем-то в недрах злосчастного здания и, словно карающее копье, вылетевший из эпицентра, чтобы поразить свою жертву. Впрочем, мысли о муже занимали Домну меньше всего.

Все это началось с парного молока. Домна (будущей ударнице – ударное имя) пила его в далеком безоблачном детстве. Родители ее, ярые коммунисты, считали, что дочь их должна быть здоровой и крепкой для того, чтобы привести страну к светлому будущему вместе с боевыми товарищами. До ненавидела парное молоко так же, как служебная овчарка зэка – подсознательной и лютой ненавистью. Но пить ей его приходилось до шестнадцати лет, пока она в знак протеста чуть не утопила свою маму в бидоне с широким и неудобным горлом. После этого, продолжая протестовать с помощью заезжего агронома Севы, она стала женщиной около новенького коровника. К сожалению или счастью, репутация будущей ударницы была безнадежно испорчена, и родители услали ее учиться в город.
Ах, этот город… Улицы… Мосты… Авто…

В городе До перешла на портвейн. Это случилось быстро и незаметно, как и потеря ее невинности под унылое мычание скотины. Девка она была здоровая, деревенская, и бормотухи в нее умещалось много, хоть и пьянела она быстро. Ее второй мужчина – оператор газовой котельной по имени Степан - обычно вел ее в парк, в укрывающую тень густого кустарника, и занимался с ней этим-самым, позволяя регулярно прикладываться к бутылке. Но и увлечению портвейном пришел конец, котрому поспособствовал агитатор, завербовавший Домну в комсомольскую ячейку при ПТУ.

Так До пристрастилась к чаю. Чаепития, на которых молодежь читала советские газеты, проходили довольно регулярно. Сначала они действительно просто пили чай, но спустя полгода они пили чай и занимались этим-самым с агитатором. Долго всё это безобразие не продлилось, потому что он постоянно хотел этого-самого в таком количестве, что Домна с ним рассталась – у нее все там болело. К чаю она тоже быстро охладела.

Наступила очередь водки. Этот этап жизни Домны Ивановны был самым длинным. Мужики сменялись, а водка присутствовала постоянно и неизменно, как КПСС. Покончив с ПТУ, До получила работу мастера-формовщика на обувной фабрике. Водку там пили все и постоянно, что длительное время подтверждало и укрепляло ее увлечение этой трудной жидкостью. Лицо До преобразилось, руки потеряли былую твердость. И как-то, после приступа белой горячки и недельного пребывания в больнице, на работе ей сделали строгий выговор с занесением. «Подумай о здоровье, - сказал ей муж (она как-то быстро и незаметно вышла замуж), - здоровье – это главное, его не купишь»…
Домна задумалась, размышляла несколько недель, и решила изменить свою жизнь.

Она перешла на воду. Сначала она просто пила воду из-под крана, но как-то отравилась, и ее рвало двое суток подряд, чем были крайне недовольны соседи по коммунальной площади. Поэтому, воду она стала потреблять исключительно кипяченую.
Тем временем, ситуация с состоянием здоровья все обострялась. Глаза видели плохо, на ногах-оглоблях вздувались синие вены, а кожа приобрела сыровато-пористую структуру. И как-то раз соседка Ольга Павловна сказала ей, ожидая своей очереди в туалет: «До, нет на свете ничего чище и полезнее дождевой воды». Зачем она поделилась этим и откуда это узнала и по сей день остается тайной, унесенной Ольгой Павловной с собой в могилу.

И вот в жизни Домны Ивановны настала эпоха дождевой воды. Она собирала ее в тазы, полиэтиленовые пленки, ведра и многочисленные емкости, которые смогла добыть и разместить на крыше. Воды хватало ненадолго. До страшно мучалась от жажды, но поделать ничего не могла. Тару бессовестно крали кровельщики и сантехники, а водосточные трубы не давали гарантии кристальной чистоты (как-то До обнаружила в миске под трубой несколько расползшихся окурков «Космос»). Тяжелая жизнь осложнилась поисками дождевой влаги, ее нехваткой и постоянным чувством жажды. До страдала страшно и безмолвно, штампуя надоевшие формы на заводе с утра до вечера и сберегая каждый драгоценный глоток. Близилась старость, но женщина боролась с навалившимися на нее трудностями, словно ей только исполнилось шестнадцать лет. Она никогда не пропускала снег. Никогда не пропускала дождь. Она не могла, не имела права пропустить – ночью ли, днем ли, она находила повод отлучиться с работы или выскользнуть из квартиры, чтобы добраться до драгоценной живительной влаги. Одним из плацдармов для добывания капель стала крыша ее дома. Как только представлялась хоть малейшая возможность, До вылезала на крышу и собирала воду чистой губкой, отжимая ее в какую-нибудь емкость.
И вот, каким-то очередным летним утром выходного дня, пришла гроза, но кто-то из соседей Домны Ивановны, бессмысленно желающих зла всем другим жильцам квартиры, украл губку из ее кухонного стола. А дождь набирал силу, громыхал гром, подоконник сотрясался от потоков воды, а по стеклам влажно сползали крупные вкусные капли. Впрочем, ничего смертельного – это ведь не снег жевать, а потом кашлять, как туберкулез. И До выползла на крышу.

Домна Ивановна спокойно слизывала капли дождя, когда недалеко от места ее дислокации проснулся вымокший и продрогший сантехник Савранский, терзаемый страшным похмельем и интоксикацией организма, приближающейся к смертельной. Он заснул здесь вчера вечером, сжимая в одной руке осушенную им же бутылку водки, а в другой осколок чугунной фановой трубы, и не заметил ни грозы, ни наступления нового рабочего дня.
Савранский, ощущая боль в затекших конечностях и отвратительный привкус во рту, исходящий из глубин отравленного алкоголем организма приподнялся, схватившись за вентиляционный вывод, и увидел лижущую жесть Щепоть. Мокрые седые волосы Домны Ивановны неопрятными прядями болтались по сторонам бледного лица, а длинный язык мел по влажной поверхности подобно каплеуборочному комбайну. Угловатые движения локтей и коленей выглядели отталкивающе. Во всей этой картине проглядывала некая звериная дикость, чуждая простой сантехнической логике советского рабочего.
Савранский издал приглушенный крик, вылетевший из его саднящего горла подобно подбитому из рогатки голубю, и метнул в лезущую к нему тварь чугунную фанину. Бросок вышел неудачным, и труба вылетела за пределы крыши. Внизу раздался шлепок удара. Домна Ивановна остановила движение и подняла вверх равнодушный взгляд выцветших серых глаз. Алые губы ее сверкнули в неожиданном луче солнца, родившего небольшую радугу над шумящими вершинами тополей.
- Сгинь… – просипел Савранский, и пустая бутылка водки ударила вампиршу прямо в выпуклый синеватый лоб.
Домна охнула, засучила ногами и, скатившись вниз, тяжко перевалилась через водосбор, инстинктивно сорвав воронку водосточной трубы, прикрученную Савранским на алюминиевую проволоку около года назад.
Савранский поскреб щетину, извлек из кармана мокрую пачку папирос, огорченно рассмотрел ее, и исчез в слуховом окне.


Страница автора: www.stihija.ru/author/?VAD-DARK

Подписка на новые произведения автора >>>

 
обсуждение произведения редактировать произведение (только для автора)
Оценка:
1
2
3
4
5
Ваше имя:
Ваш e-mail:
Мнение:
  Поместить в библиотеку с кодом
  Получать ответы на своё сообщение
  TEXT | HTML
Контрольный вопрос: сколько будет 7 плюс 2? 
 

 

Дизайн и программирование - aparus studio. Идея - negros.  


TopList EZHEdnevki