Когда-то Море было синим, Лес дышал и шелестел, а в небе сменяли друг друга белые облака и темные тучи. В те времена охота по весне была легка: голодные мыши без опаски выбегали навстречу первому долгому солнцу и первой траве, и уже не было нужды вслушиваться, затаившись, в их перебежки по подснежным норкам. Тогда весенний ветер сдувал снег с вершин прибрежных холмов, и белая птица искала везде своего друга, чтобы исполнить с ним брачную песню.
Остался снег и пронизывающий ветер, осталось слепящее солнце, и даже брачная песня была исполнена в срок, подсказанный засыпающим разумом большой белой птицы. Друг ее, чье оперение стало почти белоснежным, оберегал и грел полузанесенное снегом гнездо на холодной земле, приносил редкую добычу и новости: на Море все еще лед, а в окрестностях появился филин.
Четыре бледные ночи назад друг старой белой птицы не вернулся с охоты. Шестеро птенцов, уже научившихся неуклюже разрывать лапами снег вокруг гнезда, перекрикивали друг друга голодными «хе-хе-хе». И год, и два назад такие же бурые комочки делали первые шаги и пробовали крылья в первых полетах – был ли в этом смысл? Старая птица знала, что не может передать им главного опыта – знания, что солнце бывает теплым, земля бывает зеленой, мыши бывают мышатами. Что жить можно и в этой белой пустыне, которой не должно быть. Жить, возможно, только для того, чтобы устроить холодной весной гнездо и вывести птенцов, обреченных на гибель, - вывести их, чтобы верить в наступающее лето, в Море, которое вот-вот растает.
Не слушая сиплое нытье бурых комочков, птица не услышала и бесшумного полета приближающейся с неба смерти.
За короткой схваткой издали наблюдал человек. Немолодая женщина давно знала и белую птицу, и ее пропавшего друга, сетовала о судьбе детей этой отважной пары. Годы назад ни один филин не осмелился бы приблизиться к гнездовью белой совы! Ну а сейчас женщина, вздохнув, свернула с протоптанной ею же тропы в сугроб и стала осторожно приближаться к месту побоища. Взобравшись на ледяной холм, зарыла в снег большие кровавые перья и мягкий рябой пух, помолчала над могилой и только тогда заметила что-то бурое, уже припорошенное все падающим снегом. Еще одно пятно крови? Женщина взяла в руки холодное тельце с белым личиком, зажала в ладони лапы с коготками, послушала маленькое сердце – оно еще билось! Возвращаться на тропу пришлось с удвоенной осторожностью, согревая по дороге тельце руками и дыханием. Дорога – промокшие немолодые ноги замерзли и начинали болеть – показалась короткой.
На пороге Дома Генрих осторожно забрал у старой няни то, что осталось от некогда сильного рода их соседей.
- Сова будет белой, - раздумчиво сказал он. И позвал птенца по имени: - Соня, просыпайся!
Страница автора: www.stihija.ru/author/?Tusja Подписка на новые произведения автора >>> |
