I.
В. К.
Возликовала духа плоть.
Намокла нижняя рубаха.
Ослобонил меня Господь
От разъедающего страха.
В извивах пакостных словес,
Шизоидных и лучезарных,
Страх стушевался и исчез, –
И я захныкал благодарно.
Набрякших век подъемный мост,
Скрипя, открыл картину мира.
Ответ на все вопросы прост:
Не сотвори себе кумира.
Запей духовный бутерброд
Глотком воды чужого моря,
Забудь народ, оплот и род,
Вдохни соленый воздух горя.
Я – пассажир, а не судья
В не мной сколоченном ковчеге...
Вонзись, харонова ладья,
В песок на залетейском бреге.
24 февраля 1978 года
II.
В. Т.
Сними мишурное обличье.
Побудь в раздумье недвижим.
Яви таимое величье
Не только близким, но чужим.
Ведь маска площадного мима
Навек не скроет хитреца.
Картон в чаду огня и дыма
Пронижет аура лица.
И все увидят, холодея,
Что, нарушая общий строй,
Под балахоном лицедея
Бредет трагический герой.
За ним на фуре в пестрых лентах
Везут нехитрый гардероб,
И серебро для монумента,
И эшафот, и тесный гроб,
Ведро чернил, полпуда грима,
Реприз дубовый поставец,
Тугие крылья серафима,
И поэтический венец...
Друзья склонятся горделиво.
Враги рассеются, как дым...
И ты уйдешь неторопливо
На небо вечно молодым.
9 августа 1978 года
III.
Г. М.
Щеголеватый поползень, артист,
Артикул разучивший под сурдинку,
Гнетет тебя факира тяжкий свист
И загоняет выспренно в корзинку.
В норе из прутьев – теплое гнилье:
Труха, трава, вода и даже пища.
Ползи в свое предвечное жилье,
В дарованное утлое жилище.
Перевари несбывшийся пленер,
Сжав челюсти в неумолимой муке,
Пока фигляр не бросит на ковер
Перед толпой выделывать кунштюки.
Очковой кобры неподъемна роль
Для поползня-ужа, художника-придурка...
Укрой от всех надуманную боль,
Фальшиво размалеванная шкурка.
Толпа зевак топорщит бельма глаз,
Перстами тычет и гогочет гадко.
Не умирай от гордости, сейчас
Очнешься от сердечного припадка.
Раздуй свой бестелесный капюшон,
Облей слюной вспухающее жало...
Гляди: факир от ужаса смешон,
А рыночная мразь бежала.
11 февраля 1979 года
IV.
А. Ст.
Глухонемой меж кукол хора, –
Усталый, нежный и хромой
Любовник дряблой Терпсихоры
Идет в метро. Пора домой.
Зал пуст, как пошлая бутылка.
Нога болит. Спектакль не впрок.
От пропотевшего затылка
Клубится в сумерках парок.
Отхаркались аплодисменты.
Привычный грим небрежно стерт.
Затасканные комплименты
Нашептывает грустный черт.
Где композитор, балетмейстер?
Жрецы, завистники в душе...
Ушли варить невкусный клейстер
Для будущих папье-маше.
Шестнадцать полных рюмок пота
Он выплеснул сегодня в зал,
Такую дерзкую работу,
Валясь с катушек, показал.
Толчками перла боль, помногу,
Как водка в глотку с утреца.
Он грыз прокушенную ногу...
Никто не понял хитреца.
Ночь сладострастно бархатиста.
Он едко шутит чуть живой...
И обаяние артиста
Как нимб, чадит над головой.
5 апреля 1983 года
V.
Дм. Шар.
Скандинавист, фразер, кирюха,
Педант, авантюрист, жуир...
Не воскресит уж бормотуха
Тебя и не вернет в сей мир.
Прожил как вешний одуванчик
Ты жизнь забавную свою.
Нальет Господь тебе стаканчик
Вина церковного в раю.
Ты не чиновен, и реляций
Костлявых стук не канет в гроб.
Соавторы твоих фелляций
Перекрестят в кармане лоб.
Какая черная обида –
До судорог, до немоты:
Урчат в утробе кровью гниды,
А Богу душу отдал ты.
Столь благостен и деликатен –
Опохмелявшийся святой -
Ты был им, сукам, неприятен
Своей повадкой и судьбой.
Завою в голос, будто прачка,
И разобью об стол кулак.
Ну, где ж она, твоя удачка,
Новопреставленный чудак.
1 декабря 1978 года
VI.
Г. Мих.
В кого ударит гром копьем,
Тот не умрет в мгновенье века,
Растекшись по траве живьем
Кипящей шкурой человека.
Он гул трескучий ощутит
Расплавившимися ушами,
И всаженный до плеч в аид
Заплачет черными слезами.
И волдырями узрит глаз
Чужих галер крутые груди,
Пока горячечный экстаз
Загробный ветер не остудит.
И пыточное колесо
По млечной полетит дороге...
И он поймет, что с ним в серсо
Играли люди, а не боги.
31 марта 1978 года
VII.
М. Люб.
Забавен рифменный нарядец
Тугих полуребячьих строк.
Я – прирожденный тунеядец,
Хвастун, нахлебник, шут, игрок.
Мои бездумные проказы
В водоразделе свето-тьмы
Страшней прилипчивой проказы,
Опасней легочной чумы.
Ступайте с миром, человеки,
Не суйте в кал и гной носы.
Рифмованные чебуреки
Дешевле конской колбасы.
Купите пузырек портвейна
(Покойник выпить не дурак).
Смиренно и благоговейно
Я вам желаю всяких благ.
Мои сомнительные связи...
Но несомненно, что друзья
Не понимают: им из грязи
Не выйти никогда в князья.
Безоговорочно владею
Пространством писчего листа...
Богопротивная идея
Избранничества и креста.
Я, хлопцы, леноват немного...
Не всякий примет и поймет
Престранную привычку Бога
Копить для трутней горький мед.
Самодоволен, туп и сален –
Вместилище для потрохов –
Бездарен я и генитален –
Приборчик для таких стихов.
29 марта 1981 года
VIII.
А. Лав.
Ты Логос сочетал и Эрос
Под знаком нового креста
Сшибая с нас и спесь и серость
Ты свят и жизнь твоя чиста
Тебе орлу доступно небо
К тебе склоняется Христос
А мы для хлева и для хлеба
Закапываемся в навоз
Наивный плут князь Мышкин в сбруе
Нас ужасая и дразня
Искариотских поцелуев
Беги воскликнув Чур меня
Но помни: в суетности мира
Держать пред господом ответ
Смертельно смертному... Секира
Над головой твоей грядет
Врунишка с вечностью в обнимку
Дурашка книжный том и гном
Накрывшись трансцендентной дымкой
Ты растворяешься в фантом
Лети... Тебя века искала
Твоя безумная стезя
На грани кала и астрала
С тобой помолятся друзья
29 января 1969 года
IX.
Г. Мар.
Есть в тайном творчестве опасный привкус тленья,
Навеянный поветрием чумы,
Ведь может метастаз стихотворенья
Разъесть навылет детские умы...
И живописца кисть неумолимо
Ударами загонит на костер,
Коль он пыльцу божественного грима
Еще со лба и пухлых щек не стер.
Распни Христа и счастлив будь, безбожник.
Поэт, заткни гугнявых губ сортир.
Зарежь в себе художника, художник,
Перекрестись и важно выйди в мир.
Теург, переболей шизофренией,
Зиждительным горением творца...
Взлети над мглисто-пепельной Россией
И мудро жди амнистии конца.
8 ноября 1977 года
Страница автора: www.stihija.ru/author/?Василий~Пригодич Подписка на новые произведения автора >>> |