Он шёл по утреннему зимнему лесу в поисках добычи, в поисках съестного. Сияние утра мерцало в морозном воздухе, густом, как туман, переливаясь всеми цветами радуги в лучах восходящего солнца. Снег перед ним расстилался розовым бархатом, вокруг стояла звенящая тишина, режущая слух своей пустотой. С утра ему удалось поймать двух зазевавшихся маленьких, видимо, ещё несмышлёных мышей, которых, как и его голод заставил покинуть свои уютные норы, но… этого оказалось слишком мало для утоления чувства голода его мускулистого, крупного тела. Чувство голода гнало его вперёд в поисках еды. Вчерашний буран полноправным хозяином прошёлся по лесу, заметав все мало- мальски заметные следы, да как назло откуда- то взявшаяся вездесущая сорока своим стрёкотом объявила всему лесу о присутствии чужака. Волк с нескрываемой злостью посмотрел вслед сороке, скрывшейся где- то впереди, а затем и сам начал продираться сквозь кусты, тонкие поросли клёна, настолько густо поросшие, что обдирали шерсть на боках. Вскоре он выбрался на открытую поляну: издалека до его чуткого носа вездесущий ветер донёс запахи пищи, с заметным привкусом дыма и человека. Да, этот стойкий и западающий запах он запомнил на всю оставшуюся жизнь. И сразу в памяти встала яркая во всех подробностях картина из прошлых лет, когда он ещё был молодым полуярком, неопытным волком…
Тогда их крупная стая расположилась в лесу, занесённом снегом, что нанесли бушевавшие в те дни, как и минувшим вечером бураны. Ночь пульсировала, то сжимающегося до фиолетовой тьмы шара, то раскрываясь синевой неба с яркими звёздами, шумела верхушками деревьев, словно заблудившийся ветер, в беспомощном поиске выхода. Волки лежали, мерцая глазами в сиреневую ночь, когда вожак, учуяв неведомое и подняв уши, резко застыл в неясном, ещё не успевшем оформиться стремлении остановить нежданно возникшее, тревожное состояние окружающего мира, несущее с собой беспокойство. А через некоторое время они услышали раскаты, отдалённо напоминающие гром, но слишком короткие, чтобы быть им, и к тому же зимой, один из волков, издав жалобный визг, взрезал носом снег и затих. Никто из них ничего не успел даже понять, когда вожак, подняв стаю, рванулся долгими прыжками в чащу, увлекая за собой остальных, а вслед, уже догоняя стаю, слышались выстрелы и пули со свистом влетали в снег, едва не задевая, рвущихся вперёд, волков. Невдомёк было стае, что их уже обложили флажками, пока они не заметили эти самые красные лоскуты, полощущиеся на ветру. Волки в панике заметались. Он же бежал самым последним и не сразу до него дошло, из-за чего стая переполошилась и разбрелась по лесу в непонятном разбеге. Но преследующие звуки выстрелов, звучащие ближе и ближе, не оставляли времени на раздумье и гнали его вперёд, на флажки. В какой- то момент он на мгновение почувствовал страх перед ними, и лишь когда красный лоскут, сорванный его когтями в прыжке, вдавился в снег, он понял, спасся. Тогда он бежал вперёд, не зная куда и даже не задумываясь об этом, инстинкт подсказывал одно: подальше от смерти, уже не чувствуя ни страха, ни голоса, пока лишённый сил, не упал в снег. Так состоялась его первая встреча со смертью, с человеком, несущим смерть.
…Он повёл носом, надеясь хоть что- то учуять, втягивая ноздрями обжигающий холодный морозный воздух. Солнце отбрасывало на снег его крупную тень, ветер играл его густой шерстью на загривке, напрасно пытаясь проникнуть глубже. Чу! – он весь напрягся, каждый член его сильного тела застыл в напряжённом ожидании, его тонкий слух уловил чьи- то лёгкие шаги и, стараясь быть как можно более незаметным, он крадучись направился в сторону запаха, что манил к себе. В сторону, где была дичь. Действительно, в метрах стапятидесяти он увидел лисицу, усердно раскапывающую глубокий снег, и увлечённая этим занятием, она не замечала ничего вокруг. Рыжая плутовка не успела даже осознать происходящее, когда на её шее сомкнулись челюсти волка. А через несколько минут на месте разыгравшейся трагедии остались только клочья рыжей шерсти и кровь на снегу. Волк, присев на задние лапы, принялся приводить свою морду в надлежащий вид. Он усердно тёр нос, испачканный кровью, счищал с морды налипшую лисью шерсть. Затем довольный и сытый, он направился в поисках уютного для лёжки места. Вот он заметил вырванную с корнем, наверняка во время сильных ветров, берёзку, уже наполовину занесённую снегом. Волк обошёл её и возле корней, где виднелась яма, разгрёб снег чуть ли не до земли, старательно трудясь передними лапами и, свернувшись калачом, лёг и задремал. На следующее утро он ещё отлёживался, хотя чувство голода и давало о себе знать, но поднявшаяся ночью вьюга колючими крупинками слепила глаза, забивалась в шерсть. Над логовом образовался сугроб, наметённый вьюгой и внутри, в укрытии казалось теплее. Он вжал нос между передних лап и долго лежал, пристально глядя через проём, оставшийся между корнями, на лес, на снег, что кружила вьюга и думал о своём.
Ближе к полудню ветер притих и он выбрался наружу, отряхнулся от снега, от листвы, а затем учуяв запах мяса, направился туда. То ли снег был тому виной или чувство голода, гнавшее вперёд, но не заметил стальных челюстей с шипами, что с лязгом сомкнулись на его передней левой лапе, в двух местах, разорвав кожу. От боли и ещё больше от неожиданности он взвыл, вытянув шею страшным, терзающим душу, воем. Попытка освободиться отдалась ещё большей болью и волк от бессилия лёг на снег и уставился на железного зверя, установленного человеком. Этим двуногим существом, кто испокон веков, только тем и занят, что пытается изобрести всё более совершенное оружие для уничтожения птиц, зверей и чего скрывать, даже себе подобных и при этом весьма преуспевший в этом ремесле. От капкана шла стальная цепь закреплённая за ствол дерева и снять её никак не представлялось возможным, а порвать её, тоже бы не хватило сил. Волк, глядя на зажатую лапу, мучительно раздумывал об освобождении, но кроме одного способа,- как отгрызть лапу,- он не видел. И вот уже на одном сухожилии держалась лапа, зажатая в капкане, когда ветер донёс до слуха лай собаки. Он ожесточённо, превозмогая боль, сделал последнее усилие, клацнули зубы и он на свободе. Волк заковылял в противоположную от лая собаки сторону, и как бы он не спешил, лай становился всё ближе. А за ним стелился красно- кровавый след на белом невесомом снегу. Расстояние между волком и собакой, давними врагами, ставшими таковыми по воле человека, неотвратимо сокращалось всё быстрее и стремительнее. И вот волк развернулся всем своим мощным корпусом и, зарычав, оскалился. Глаза налитые кровью и яростью смотрели с характерным прищуром и вызовом. Овчарка с разбега бросилась на него с разинутой пастью, в лучах солнца блеснули клыки и когтями расцарапала морду. Волк, собравшись из последних сил, сбил её на снег и прижал всем корпусом, пытаясь дотянуться до горла. Овчарка рвала когтями шкуру на лапах, на животе, но волк захваченный одной мыслью, выжить во что бы то ни стало, не чувствовал, казалось, боли. Их рычание разносилось в округу. Вот уже в глазах овчарки замаячил страх, страх смерти и этого мига оказалось достаточно, волк мёртвой хваткой вцепился в горло. Ещё немного и волк издал победный рык. Собака ещё агонизировала, когда он двинулся дальше, слизывая с раны кровь. Их уже разделяло метров сорок, когда он остановился, словно ударившись о невидимую стену, вмиг всё тело свело судорогой, а потом… повалился навзничь. Человек опустил винтовку с оптическим прицелом, закинул за спину и заскользил на лыжах по склону. А в открытых, но уже мёртвых застекленевших глазах волка отражался ослепительно белый снег и чёрные стволы деревьев.
Страница автора: www.stihija.ru/author/?Аскольд~Де~Герсо Подписка на новые произведения автора >>> |
