 | | | Зло.Справедливо.Полезно.Спасибо! |
|
| | |
Ответ Роману Эссу на его статью «БУМАЖНАЯ И СЕТЕВАЯ ПОЭЗИЯ»
Уважаемый господин Эсс, мне очень жаль, что ответ получился не совсем по теме, которая задана Вами в наименовании статьи. Но и Ваше эссе, если честно, тоже не совсем точно укладывается в рамки исследования феномена литературы бумажной и виртуальной. Посему мое письмо носит характер, скорее, реакции на некоторые мысли, изложенные Вами в процессе анализа.
С уважением, Вадим Фельдман.
«Не такое уж и великое изобретение - Интернет. Если вдуматься - ещё одна возможность публиковаться. Как известно, факт выхода Слова в Печать, с повышением качества содержания ровно ничего общего не имеет.
Графоманы, о которых Вы говорите, бывают разные – некоторые из них легко обходят цензоров деньгами. Недавний пример – выход книг господина Суркова.
Да и не так уж странно, что загнанная путинским режимом в гроб филология, только тем и живет, что иногда получает деньги за положительные рецензии. Это к вопросу толстых журналов, который и поднимать-то больше не хочется. Разве только сказать, что уровень литературных изданий в целом – вполне приличен. То есть поддерживается, не смотря на все «зовы времени». Относится это только к тем издательствам, которые живут с продажи экземпляров, а не с государственных подачек. Впрочем, тут ничего нового нет.
Да и что это такое, - многократно упоминаемый Вами литературный профессионал? Профессор филологии, который написал диссертацию о теме нечестии в средневековой английской литературе? Человек, который стихов никогда не писал, и тайно ненавидит то ли Блока, то ли Маяковского, но не может в этом признаться, так как получает деньги за показную к ним любовь? Или профессиональный критик, который и литературного-то образования не имеет, и сам не пишет? Или знаменитый писатель, который имеет талант писать, но совершенно лишен педагогического дара? Кто эти люди? Где они Вам привиделись? Кого и в каких союзах собираетесь Вы объединять?
Нет, Интернет сам по себе – не такое уж мощное изобретение. Если мы его рассматриваем, как огромное публицистическое издание, то надо добавить к этому – «доступное». Сотни спутников в космосе – и понижение цен на услуги Сети – вот, то, что дает возможность любому себя почувствовать лидером современной поэзии, не опасаясь критики, которая, за своим полным отсутствием, часто превращается в цензуру. Доступность интернета, действительно, решает все. И заставляет толстые журналы двигаться в сторону, признавая сетературу как источник чтения.
Раз уж прозвучало слово «цензура», можно сказать несколько слов и о «советской школе» критики. Будем откровенны, в стране, в которой строки Пушкина на полном серьезе трактовались как призыв к Октябрьскому Перевороту, в стране, в которой, чтобы стать хорошим писателем, надо было отсидеть, - какая там могла быть критика? В СССР публиковали любого, кто написал бездарные стишата об Ильиче, при условии, конечно, что сифилитик и убийца представал гением. В СССР презирали футуризм, зато любили беспомощного Маяковского послеоктябрьской поры. В СССР Бродского официально признали тунеядцем….
Филологии, истории, литературоведения в СССР не существовало. Поэтому, когда Вы мне говорите о существовании в СССР школы критиков и умения обучать поэтов – мне смешно. Все лучшие поэты СССР были литературными диссидентами.
Пожалуй, именно от советского метода обучения поэтов Интернет и способен нас защитить, но только до тех пор, пока он доступен.
Теперь несколько слов о Ваших соображениях по поводу графомании и настоящей поэзии.
Вы пишете, что настоящих поэтов нет ни в Сети, ни в литературных журналах. Этот пессимизм совершенно ни к чему. Есть, например, господин Быков, – который прекрасно сочетает умение писать стихи и умение посвящать их наболевшему. Это, безусловно, тот поэт, которого впоследствии будут вспоминать именно как властителя дум, как непонятого гения. Он же и пишет гражданскую лирику, о которой Вы так печетесь. На самом деле, неужели не заметно, что гражданская лирика в стране отсутствует совершенно по внелитературным причинам?
Но при всей зыбкости термина – «настоящий поэт», все-таки хочется, чтобы Вы были подробнее в пояснениях. Для большого количества читателей – настоящий творец, это тот, кто отвечает их образу мыслей и доставляет им удовольствие. Многие люди, которые в литературе ничего не понимают, путают поэзию с философией. В отличие от философии – поэзия – это развлечение, часть поп-культуры, средство отдыха. Кто сомневается в этом, пусть вспомнит о том, как и зачем писал Пушкин, и на какие средства он, собственно, жил. Поэзия – это умело выполненная работа по проведению досуга. И только потом уже – источник интеллектуального наслаждения. Для читателя с опытом нет вопроса – поэт ли, скажем, композитор Николаев. Конечно поэт – он пишет стихи. Отсюда мы имеем вечер Резника в Останкино. Но кто цитирует этих людей? Кто стал бы их стихи воспринимать без музыки? Вот стихи Высоцкого – воспринимают. Только потому, что у него есть талант. Это к вопросу о толпе, которой настоящая поэзия, якобы, недоступна.
Но тут встает другой важный вопрос. Кто такой графоман? Резник? Конечно, нет. Его стихи поют во всех домах России. Изначально ли графоман – это плохой поэт? Нет. Это не синонимы. Графоман – это человек, который нарушает общие литературные нормы. Но и нарушение этих норм заметно каждому, а не только специалистам. Что такое – нарушение литературной нормы? Для специалиста – это несогласие с его личной поэтической позицией. Для поклонника Толстого – графоман – это Достоевский. Для поклонника Бродского, графоман – Пушкин.
Таким образом, факт графомании должен быть общепризнан. Он должен быть признан читателями, а не скучающим эстетом, которому хочется в свободное от созерцания прекрасного время пошляться по сайту. Графоман не способен найти себе поклонников, так как пишет только для себя и про себя. Если же у графомана поклонников сотни, то он уже не графоман, а поэт со своим видением мира и литературы. Если у него поклонников тысячи, то он уже начинающий поэт, подающий надежды. Если же их миллионы, то графоман превращается в гения.
Вышеизложенное и есть история развития любого значимого поэта. Не обязательно, как Артюр Рембо, писать в своих критиков со стола. Но знать себе цену – надо. А вот если мы для определения уровня грамотности стиха будем прислушиваться к мнению так называемых профессионалов, то точно похороним огромную массу талантливых поэтов под собственным эго.
Интернет хорош именно тем, что он доступен. И теперь не надо обивать пороги редакций (я хотел публиковаться, знаю, что на самом деле нужно многим издателям и рецензентам) – публикация в Интернете намного дешевле. И, если откровенно, - я не собираюсь зарабатывать на жизнь поэзией, я работаю в другой отрасли, потому мне моих нескольких сот тысяч читателей, которых я наберу к концу жизни, вполне хватит, чтобы жизнь не казалось даром потраченной.
И последнее.
Недавно я был в библиотеке города Коттбус (Германия) и попал туда в день американкой литературы. Я был поражен тому, сколько в США современных поэтов, каким они обладают стилистическим разнообразием, - ну и шикарности изданий. Английский язык не так уж далеко впереди русского, чтобы его не было слышно. Для меня хороший поэт – это тот, кого мне хочется цитировать в повседневности, это тот, с кем я на одной поэтической волне. Больше мне ничего не нужно. И потому я искренне считаю своих друзей и талантливых врагов на Стихии «настоящими поэтами». Что мне для этого ещё нужно? Признание критиков? Блеф. Признание толпы? Блеф. Признание читателей? А я что – не читатель?
Вы заведомо обвиняете всех поэтов Стихии в том, что они играют по правилам тусовки. Есть, конечно, и такие. Но Вы забываете, что тусовка – это сложная организация со своими внутренними законами. В поэтической тусовке желание ужалить присутствует столь же часто, как и желание похвалить. Это нормально. В любом коллективе есть изгои, лидеры, группы по интересам, мужчины и женщины, влюбленные, несчастно влюбленные. Взаимоотношения поэтических групп не ограничиваются стремлением к пиару. Каждый писатель – это читатель. В моем круге не принято часто перечитывать свои стихи, а объем прочитанного на стихии всегда выше объема написано. И если кого-то прочитал миллион писателей, то это уже поэтический успех. Попробуйте-ка такого добиться.
Количество посетителей на стихах достаточно важно, вне зависимости от того, перечитывает ли они Вас, или забывают. Это барометр. Безусловно, если Вы очень самолюбивы, Вы удовлетворитесь просто цифрами. Но с определенного порога растут вероятности. Если у Вас действительно миллион читателей, то верных из них уже довольно много. Минимум, 10 000. А если Вы думаете, что верных читателей у Пушкина больше, – Вы ошибаетесь, это я со всей серьезностью учителя литературы «из Кукуево» могу Вам сказать:))
Ну и по теме писем Путину. Отказал – и правильно сделал. Настоящий литератор власть не любит. Это не призыв к анархии. Но история литературы – это история нелюбви к власти. Когда книга начинает властью финансироваться – она гибнет. Потому чем больше Путин отказывает литературному быдлу, тем больше растет вероятность качественного прогресса и литературы, и критики.
|
|
| | | "Не в бровь, а в глаз". С мыслями, изложенными в статье, абсолютно согласен. |
|
| | | Для автора:
Согласна - я несовершенна, мне нужна конструктивная критика. Но почему бы Вам хотя бы иногда не покритиковать стихи, которые не дотягивают до Ваших, провозглашённых в статье норм.
Мне тоже многое не нравится на сайтах - слишком они засорены, но есть хорошие стихи, на мой субъективный взгляд. Где же найти объективного критика?
Гордеев очень часто критикует и получает в ответ пинки.
Кто же после этого осмелиться выразить своё мнение?
С искренним уважением. |
|
| | | Для автора:
Ваш отчаянный вопль, к сожалению, так и останется гласом вопиющего в пустыне для всех, кто занимается стихоплетством. У них это форма своеобразного общения, форма бегства от одиночества. Ну и надежды: а вдруг во мне что-то есть! Я думаю, их не надо воспринимать серьезно. Пусть пишут. Талантливое останется талантливым, а бездарное - бездарным. |
|
|
