30.11.2000 Anais (anais@beep.ru)

И вот снова пришла пора определять очередного победителя нашего поэтического конкурса. Лучшим произведением сентября-октября была признана поэма "Лилит". Поздравим ее автора - Anais - и передадим ей слово.

АНАИС. АВТОБИОГРАФИЯ.

Итак, биография. Родилась в 1971 году в Ленинграде. История моей семьи довольно небезынтересна и не лишена романтики. Дедушка – болгарский революционер-коммунист, историк по профессии, был приговорен у себя на родине к смерти, но бежал из тюрьмы в Россию, где и познакомился с бабушкой – бывшей псковской крестьянкой, приехавшей, как и многие в то время, работать в Ленинград. Во время Великой Отечественной войны погиб, защищая Гатчину, где и похоронен. Мать развелась, когда мне не было года, поэтому отца мне всегда заменял дядя – бывший офицер-подводник, сейчас редактор небольшого издательства в Питере. Занимались моим образованием довольно плотно. С семи лет до седьмого класса я еженедельно посещала занятия сначала в изо-, потом в историко-искусствоведческой студии при Эрмитаже, питая к этим занятиям далеко не теплые чувства. Иное дело – литература, которую у нас в семье любили все. Читала много, стихи начала писать лет в 13-14. После восьмого класса под влиянием своего увлечения биологией поступила в химбиокласс знаменитого 45-го интерната при СПбГУ. Два года своего пребывания там я считаю самым ярким, самым значимым периодом в своей жизни, периодом максимального обострения внутренних противоречий. Там было все – от пламенной религиозности (в 15 лет, в 87 году, я втайне от родителей крестилась и посвящала массу времени религиозным вопросам вплоть до 90 года) до страстного желания собственными глазами увидеть "дно"; от Толстого и Достоевского до Маркса и Ленина; от митингов "Памяти" до неформальных организаций; от поразительного по остроте ощущения счастья - до полного отчаяния. Словом, полный набор, но усиленный повышенной эмоциональностью, которая никакому контролю не поддавалась. Резкие изменения политической обстановки в стране интернат ощутил раньше, чем почувствовала страна; на моих глазах при активном содействии интернатских "демократов" происходил стремительный развал еще недавно налаженной системы образования. Мы чуть раньше других поняли на собственном опыте, что значит "пусть берут столько свободы, сколько смогут переварить", когда вместо привычных уроков и часов, предназначенных для подготовки домашних заданий, нас захватили политические дискуссии; раскол среди преподавательского состава перенесся на учеников, среди которых начались пьянки, разгул, попытки самоубийств (правда, неудачные, но настолько частые, что это стало почти традицией). Да не удивляются читатели определенной "политизированности" моего творчества – любовь и политика для меня всегда были тесно связаны. Человек, которого я любила в тот интернатский период, не разделял моих взглядов; а различие в нашем социальном статусе – он был сыном профессора – только усугубляли противоречия.

Дожить бы до встречи, но будем ли рады,
Ведь мы никогда ни к чему не придем.
Стоим мы по двум сторонам баррикады,
И рано ли, поздно, друг друга убьем.
Такого финала мы знать не хотели,
Свои убежденья едва ли предашь,
Последователь демроссийской идеи,
А если по-русски, то просто не наш…
..........................................................
И в грохоте битвы, не помня о лире,
Знать буду, и бога, и черта кляня,
Что вечно любимый, единственный в мире,
Сегодня сражается против меня.
..........................................................
Война вынуждает. А может, не будем,
Опустим винтовки, не станем стрелять,
Кровавые толпы и вопли забудем
И как-то сумеем друг друга понять?
Но нет, невозможно. Война гонит стадо
Людей, ошалевших от горьких обид.
Стоим мы по двум сторонам баррикады,
И кто-то из нас скоро будет убит.
1989

Видя, как учеба летит в тартарары, я занимала консервативную позицию, с большой долей скепсиса относясь к призывам Ельцина. Но не была последовательной. Неожиданная свобода, возможность ничего не делать, только предаваться развлечениям – искушение очень сильное, и я пользовалась "благами" этой свободы, ничуть не отставая от других. В четвертой четверти десятого класса отчислилась и экзамены сдавала в прежней школе. Затем поступила на физический факультет университета; у этого неожиданного выбора была простая мотивация – низкий конкурс и высокое мнение окружающих об интеллектуальном уровне физфаковцев. А привыкнув к общению с университетским кругом, я стремилась во что бы то ни стало общаться с людьми, чей уровень считала не ниже.

Интернатская любовь, как и следовало ожидать, закончилась разрывом, который я отметила написанием своей первой песни, которую рискнула исполнить перед публикой. Пела и до этого, но не свое.

Вечная жизнь
За морозными стеклами ночи.
Продано все
За моменты иллюзии дня.
Можно ль забыть?
Полупройденный путь, он короче,
Но он не для меня.
Разорвать этот круг?
Вызвать смену эгид и знамен?
Но все равно
Мы пытаемся петь и поем,
Лишь бы гореть.
Но теперь будет не о чем петь,
Не о чем петь!

Во имя чего
Вы ведете безумный допрос,
Во имя чего
Подчиняюсь условиям круга?
Без слов, без души,
Без обмана, без мести, без друга
Сшибаются ветром сожженные ветви берез.
Февраль 1990

В октябре того же 90 года я скоропалительно вышла замуж – история, феноменальная по своей глупости, хотя последующие семейные отношения, продолжавшиеся около полутора-двух лет, дали мне немало. Кстати, и здесь без политики не обошлось:

За оппонентов замуж не выходят.
Жених сказал, что правый, что не врет,
А после свадьбы до меня доходит,
Что ведь в России все наоборот…

Кто помнит имевшую место в те годы путаницу между левыми-правыми, тот меня поймет.
Затем последовал развод и вернулась свободная студенческая жизнь в петергофских общежитиях с ее необходимыми атрибутами – дискуссиями, песнями под гитару, "бутылью забвения" пополам с "дружеской чашей" и разумеется, любовью. Влюблялась быстро, сильно и надолго, всегда взаимно, но лишь поначалу. Впрочем, с каждым новым расставанием я все лучше понимала его причины и корректировала стиль поведения, с целью в будущем избежать тех же ошибок. Подобная целеустремленность не могла не дать своих результатов; появилась уверенность в себе, а смелость и открытость в отношениях стали позицией.

Ты будешь догорать,
Оковами звеня,
Намеренья менять
И проклинать меня;
Но не храни века
Запретные слои:
Я буду здесь, пока
Они еще твои,
Твои! Не мне о них жалеть!
Замки с дверей души долой!
Я осудил тебя на жизнь
и смерть
В одном аду вдвоем со мной!
1994

В 94 году познакомилась со своим нынешним мужем. Отношения с ним, покончившие с вопросами устройства личной жизни, дали мне твердый фундамент и возможность заняться вещами более важными, чем поиски любви. В 95 году я перестала писать стихи и песни и не писала практически ничего вплоть до 99 года. В 98 году закончила физфаковскую магистратуру и оказалась перед необходимостью искать работу. Примерно за год до окончания по самоучителю освоила машинопись и получила некоторое представление о компьютере, что позволило устроиться на работу в небольшую полиграфический отдел на химфаке. За полтора месяца работы там я вкусила все прелести того положения, в каком оказывается в нынешнем обществе "молодой специалист" со своим никому не нужным дипломом. Единственное, что в фирме я знала лучше всех – это машинопись, для изучения которой шести с половиной лет физфака явно не требуется. Во всем же остальном, что требовалось знать полиграфисту отдела – верстке, ризографии, компьютерных сетях – я почти не разбиралась, а учить никто, естественно, и не думал. Поэтому было все – публичные обвинения со стороны директора, высокомерие и насмешки мужиков-верстальщиков, претензии клиентов. За два года сменила два места работы, везде стремилась как можно быстрее разобраться в том, чего не понимала, и в результате наконец обрела стабильность положения – сейчас второй год работаю системщиком в небольшой фирме с сетью из 30 машин.

Помимо всего прочего, работа предоставила мне также возможность ежедневного доступа в интернет, и я довольно неожиданно вернулась к литературе. Сначала несколько критических статей по произведениям начинающих фантастов ("300 страниц абсурда", "Шаровые молнии Дмитрия Казакова", "Подсолнечный идеализм", "Виртуализация Дирка Стрева" и т.д.) и общение на форуме Никитинского Альманаха (http://nikitin.wm.ru); "пробы пера" в прозе ("Я – понимаю вас!", "Доброе дело"); потом stihi.ru, складирование там старых песен для предварительной оценки своих возможностей, и наконец, СтихиЯ и Термитник, где сейчас размещены главным образом стихотворения 1999-2000 года.

К тому, что написано на данный момент, отношусь большей частью скептически. Единственными стоящими вещами считаю "Действительность" и "Лилит", но что касается последней, планирую со временем полностью ее переделать, поскольку язык нахожу довольно слабым, а концепцию плохо продуманной. От "Действительности" непосредственно после написания тоже была не в восторге, но после бурной реакции общественности, которая меня просто потрясла, боюсь к ней прикасаться.

В завершение хотела бы выразить свое удовольствие от знакомства со СтихиЕЙ, куда пришла с подачи ulysses’a и где встретила много хороших авторов, интересных людей и ценных, кстати говоря, критиков. Поэтому рассчитываю появляться здесь и в дальнейшем, изредка радуя читателей стоящими произведениями и получая конструктивные разгромы за нестоящие, и надеюсь, что рано или поздно, читая отзывы и совершенствуясь, все-таки сумею найти свое "лезвие бритвы". ;))

Орфография в цитируемых текстах полностью лежит на совести их авторов.
(C) Интерактивные литературные конкурсы
Редактор рассылки - Twins (soldatic@mail.ru)

Если Вы хотите каждый день читать "Стихийные мысли" - подпишитесь!